После выздоровления Агзама перенесли на его кровать, и он не знал, что почти год пролежал в ванне. Пео с улыбкой наблюдал за пареньками, видимо, не считая нужным торопить их.
Душ оказался не таким, как на.Земле. Из решетки, вделанной в стену, ребят обдувал сырой прохладный воздух. По совету Пео они подставляли под струю головы и чувствовали, как с тела смывается грязь и пот. Но удовольствия было мало. То ли дело стоять под струями воды и отфыркиваться.
– Когда прилетим, накупаетесь вволю,- сказал в утешение Пео. – На звездолете воды маловато.
Они пришли в большой зал, где уже оказался накрытый стол. Против обыкновения, Маоа, сидя вместе с Баили и Киу за круглым столом, улыбался.
Волосы у него стали реже, сквозь них просвечивала желтоватая лысина. К удивлению ребят, тут же был Паркер, он, развалившись, сидел в кресле.
Володя и Агзам чувствовали во всем теле такую слабость, словно только что поднялись с постели после тяжелой болезни. Идти им было трудно. Не понимая, отчего это, они старались шагать бодро, не показывали виду, поглядывали вокруг с задором.
Когда все сели, Пео поднялся и взял в руку прозрачный, золотистого цвета бокал с пенящейся зеленой жидкостью. Такие бокалы стояли и перед ребятами, но цвет жидкости был красноватым.
– Близка наша родина,- сказал Пео взволнованно.- Мы уже слышим ее голоса. Скоро будем дома, милые мои мальчики и господин Паркер, и поэтому, как это положено у вас, на Земле, мы выпьем бальзам за благополучное возвращение, а вы – за благополучное прибытие к нам в гости.
Жидкость оказалась очень вкусной, с запахом мандаринов, и ребята с удовольствием ее выпили. По телу побежали огненные струйки, такие горячие, что защипало в желудке, перехватило дыхание. Володя с испугом взглянул на Агзама. Тот держал в руке пустой бокал и так же со страхом смотрел на товарища.
Астронавты громко засмеялись.
– Не бойтесь, мальчики,- успокоил Пео.- Это не водка, а бальзам.
Сейчас пропадет у вас слабость после сна и прибавится аппетит. Ешьте на здоровье.
– Шикарно!- воскликнул Паркер, осушив бокал.- Я еще не пивал такого приятного коктейля.- Веснушчатое лицо его стало бурым.
И хотя на столе были все те же жареные утка и рыба, Володя и Агзам принялись с жадностью уплетать их. Только наевшись, они обратили внимание на то, что на тарелках астронавтов мало пищи и она имеет какой-то странный вид – светло-синее желе. Ели астронавты желе медленно, словно мороженое.
Земляне подумали, что их хозяева едят уже третье блюдо, и не стали расспрашивать.
Тюти убрал со стола посуду, ловко складывая тарелки, ложки и вилки на поднос. Ему могла бы позавидовать искуснейшая официантка.
После обеда несколько минут сидели молча. Паркер откуда-то достал сигару и закурил. Астронавты поморщились, но ничего не сказали. Володя чувствовал, как возвращаются к нему силы: вялость пропала, голова стала свежей, и еще что-то творилось с ним непонятное: мысли текли плавно, ему захотелось говорить умно и авторитетно.
– Уважаемые товарищи, – независимо от своей воли, заговорил Володя торжественным тоном, прислушиваясь к своему изменившемуся голосу, к интонациям совершенно взрослого человека, знающего себе цену, равного среди сидящих астронавтов.- Мне бы очень хотелось узнать, на какую планету мы летим, назвать ее по-нашему, по-земному, чтобы иметь какое-то представление об удивительном путешествии, о каком я долго мечтал…
Маоа посмотрел на Баили, тот на Пео, и последний с большой готовностью ответил:
– Расположение вашей солнечной системы и окружающих вас звезд мы знаем, а вот как располагаются звездные миры со стороны Земли и как они называются, мы, к сожалению, представляем плохо. Моя родина, дорогие гости, не принадлежит к вашей солнечной системе. Я могу только сказать вам о расстоянии от Земли до моей родины в вашем исчислении, которое иногда применяется и у нас. Вы, очевидно, знаете, что свет от вашего солнца до Земли доходит за восемь минут, а от Земли до нас свет доходит за пять лет.
– Ого!- воскликнул Володя.- Видимо, это созвездие Центавра. Какая же скорость у звездолета?
– Мы сейчас летим со скоростью космического луча.
– Близкой к скорости света!..
– Правильно, Володя.
– Значит, мы спали…- Володя не договорил, оглядел присутствующих в зале. Пео и Баили смутились, а у Маоа чуть тронулись в улыбке губы, и он впервые довольно хорошо произнес на русском языке несколько слов:
– Да, мальчик, если бы ты не спал, то был уже взрослым парнем.
– Вот это мы соснули!- громко захохотал Паркер. Баили и Киу даже отшатнулись от него.
Пораженный Агзам смотрел на спокойного Володю с испугом. Он не понимал, что происходит с товарищем. Хотя ему не удосужилось, как Володе, читать занимательную астрономию, и он не представлял, сколько нужно времени, чтобы долететь до ближайшей от Земли солнечной системы, все, что он только что услышал, было поразительно, невероятно. Володя же сидел спокойный и важный, будто всегда занимался подобными делами.
– Разговор кончаем,- поднялся Маоа.- После обеда надо отдохнуть.
Глава восемнадцатая ОПАСНОЕ МГНОВЕНЬЕ
Агзам продолжал недоумевать, приставал к товарищу с вопросами, лежа на кровати, закинув за голову руки.
Володя вышагивал по каюте и говорил:
– Тебе пора, Агзам, перестать удивляться. Уамляне (их планета называется Уам) вполне резонно поступили, усыпив нас на время продолжительного полета. Прежде всего, понятно, что они хотят привезти нас в таком виде, в каком мы были на Земле. В вождении звездолета мы не могли принять участия по своей малограмотности, а безделье, невесомость, перегрузка, подверженность космическим лучам, а может быть, и другим подобным явлениям могли расшатать нашу нервную систему, изменить обмен веществ в организме и в конечном счете привести к изменению общего развития или к болезни.
– Слушай, Володька, – прервал товарища Агзам,- ты стал совсем ученым, разговариваешь, как профессор.
– Я и сам замечаю, что удивительно повзрослел, стал каким-то другим.
И это одно из доказательств влияния каких-то неизвестных мне сил. А кроме всего прочего, мы с тобой просто выросли за время полета, мы уже не мальчишки. Я, Агзам, сейчас могу тебе прочитать на память любое место из какого хочешь учебника, я помню целые страницы из прочитанных когда-то книг. Мне кажется, я смогу восстановить перед глазами любой текст, если я его видел. Так-то, Агзам. Но давай прекратим этот ученый разговор и займемся чем-нибудь повеселее. Я предполагаю, что в нашей каюте есть какие-нибудь приборы. Не может быть, чтобы она была оторвана от всего звездолета. Нет ли тут, скажем, магнитофона? А связь? Должна быть.
Володя принялся за осмотр стола. Крышка его была толщиной в четверть и такая гладкая и скользкая, что по ней приятно было проводить рукой.
Заглядывая снизу, Володя наткнулся на белое выпуклое пятнышко на панели, пощупал его, потом надавил пальцем. Крышка стола раздвинулась, ударив по голове, и посредине ее приподнялось зеркало. С обратной стороны зеркала растянулась гармошка, как у фотоаппарата.
– Эх ты!- воскликнул Володя, потирая ушибленный лоб.- Агзам, давай сюда! Смотри!
Агзам соскочил с кровати и подбежал к столу.
– Откуда взялась?
– Нажал кнопку – и все.
– А для чего эта штука?
– Пока не знаю. Но, видимо, экран.
Они обошли стол кругом, ощупали круглые толстые ножки, но на крышке и темных ножках больше не было ни пятен, ни кнопок. Тогда они принялись рассматривать зеркало. Поверхность его не походила на настоящее зеркало, светилась тускло, изображение ребячьих физиономий в нем расплывалось, и Агзам усомнился.
– Тут не разберешься,- сказал он.
Володя сбоку гармошки обнаружил еще одно белое выпуклое пятнышко.
– Нашел! Смотри, Агзам!- закричал он.
Володя нажал пальцем на пятнышко. Зеркало сразу засветилось, на нем задрожали светлые полоски, а затем стали вырисовываться большой зал и старец, сидящий за столом. Понаблюдать за старцем было интересно, и ребята, разговаривая шепотом, уселись против экрана.