— Он не представляет ценности. Но постарайтесь все же сначала разобраться, насколько реальна угроза утечки информации.
— О’кей, босс. До связи.
Возобновив попытки застегнуть куртку, Координатор тут же с мясом вырвал злополучную молнию.
Утро нельзя было назвать иначе как роскошным. Бейтс раздернул занавески и невольно крякнул от открывшейся его взору картины. Обрамленный окном пейзаж вполне годился для рекламного плаката, олицетворяющего альпийскую сказку. Изящный излом горного хребта, черные ели с подушками снега на ветвях, бездонный ультрамарин неба в барашках легких облаков, сияющее солнце. Бейтс спустился к завтраку в отменном настроении.
Большую часть дня троица провела на склонах. Особенно интересной оказалась трасса с вершины Лавиненштайн. Первый участок был довольно крутым и бугристым, требовавшим интенсивной работы ног. Пройдя его, лыжники останавливались для короткой передышки на небольшой площадке, огороженной легкими деревянными перильцами. Метров на десять ниже ее начинался ровный и просторный выкат. Трасса выходила на него мимо площадки по узкой «трубе». Андреа утверждала, что инструкторы местной лыжной школы время от времени прыгали прямо с площадки для рекламных съемок.
Вечер скоротали у камина. Андреа выглядела рассеянной. В десятом часу она призналась, что у нее жутко болит голова, и отправилась спать, оставив на столике сигареты и зажигалку. «А то я не выдержу, накурюсь на ночь и тогда завтра вообще не встану», — объяснила Андреа. Мужчины деликатно поддакнули.
Когда она ушла, Бейтс толкнул приятеля локтем в бок:
— Ну вот, теперь ты наедине с вражеским агентом, так что быстренько выкладывай все свои секреты. На кого работаешь, чем занимаешься и так далее. А то я тебя буду пытать…
Бейтс и впрямь впился пальцами под ребра Корнхойзеру и принялся его щекотать. Тот принял дружескую подначку и в притворном испуге взмолился:
— Только не это, только не это…
— Ты работаешь на ДАРПА, это мне известно, — скосоротив челюсть, Бейтс бубнил замогильным голосом. — Начнем с сути задания… — И так заработал пальцами, что Джим, давясь от хохота, с истошным стоном опрокинулся вместе со стулом на ковер. Раздался хруст ломающегося дерева и пыхтение барахтавшихся на полу друзей.
Переведя дух и вытерев выступившие от смеха слезы, Джим устроился поудобнее у потрескивавшего сухими поленьями камина:
— Вообще-то я занимаюсь довольно секретными вещами. Но у тебя ведь есть допуск, раз ты в последнем полете собственноручно ремонтировал навстаровский спутник?
— Есть, конечно. Общий третий, а по последней миссии даже специальный второй.
— Кое-что я все-таки опущу, но идею ты поймешь. Что такое ДАРПА? Прежде всего, банкир, финансирующий исследования по военному применению компьютеров. Однако ДАРПА не только ставит задачу и дает деньги, но и предоставляет инфраструктуру для научного поиска. Сейчас все основные исследовательские центры, работающие над компьютерной технологией, связаны нашей информационной системой АРПАНЕТ. Она позволяет обмениваться мыслями, сообща искать решение какой-нибудь проблемы. По сути дела, она объединяет разбросанный по стране интеллектуальный потенциал в единый творческий кулак невероятной пробивной мощи.
Случаются, правда, и казусы. Запустила как-то штаб-квартира циркуляр с просьбой устранить небольшой, но чреватый серьезными неприятностями дефект в системе наведения больших ракет. И посыпалось.
Один светила чуть на дуэль нас не вызвал, так его оскорбила заявка. Мол, это все равно, что просить: слушай, помоги мне половчее уничтожить мир. Мои деньги как налогоплательщика тоже идут на совершенствование оружия, и я возмущен подобной растратой колоссального финансового и человеческого потенциала, которой бравирует Пентагон…
Другие, правда, за нас вступились. Чего скрывать, все они извлекают большую выгоду из помощи Пентагона. Без него не было бы ДАРПА, не было бы АРПАНЕТ, не было бы 80 процентов осуществляемых сейчас исследовательских и конструкторских проектов. Понятно, что несправедливо критиковать тех, кто интересуется информацией о возможности ускорения работ над созданием новой системы наведения ракет — если они оплачивают весь оркестр. Конечно, такие просьбы способны вызвать тревогу — они напоминают, на что в конечном итоге направлена наша работа. Есть люди, которым это напоминание неприятно, которые не хотели бы об этом думать. Мол, я просто интересно работаю и меня не интересует, откуда идут деньги, на которые я работаю. Или: я использую те деньги, которые иначе все равно уйдут на оборону, только на совсем уже плохие вещи, на те же ракеты. Или: мои исследования не имеют в действительности никакого отношения к военным вопросам, а финансируются они таким образом исключительно из-за существующей политической ситуации, и в конце концов я не отвечаю за конечное использование результатов моих исследований. Не будем критиковать таких людей. Но пусть и они воздержатся от критики тех, кто предпочитает не отводить глаз от правды!