Бейтс бесконтрольно напрягся в ожидании удара пули. Его мозг лихорадочно пытался найти путь к спасению. Но убийцы работали профессионально, такси было надежно зажато в пробке. Рука в черной перчатке чуть сжалась вокруг приклада. Бейтс будто загипнотизированный смотрел в черный зрачок дула, не в силах ни отвести глаз, не закрыть их.
Таксист с хрустом включил заднюю скорость, и машина отпрыгнула метра на два, разворотив капот стоявшему за ней допотопному «паккарду». Вероятно, этот отчаянный маневр и спас астронавту жизнь. Брызги стекол, оглушительный грохот, крик, звон скатывающихся по багажнику гильз, резкий запах порохового дыма.
В разлетевшемся под ударом пуль стекле, словно в страшном сне, мелькнул черный шлем. Иглой прошив, казалось бы, монолитный строй машин, мотоцикл сорвался с места вслед за черным лимузином, тронувшимся на зеленый свет.
Оглушенный и ослепший, Бейтс рассеянно провел ладонью по лицу. Руке стало больно и липко: «Почему я жив? Почему мы не едем? Нет, но почему я жив?» — мысли суетливо толкались в мозгу, дергали друг друга за хвост — или за нос?.. Кто-то открыл дверь, помог ему выбраться из машины, стряхнул с волос и с одежды осколки стекла. В желтом свете уличных фонарей Бейтс краем глаза зафиксировал скорчившуюся за баранкой фигуру таксиста, залитую чем-то темным, почти черным, и такие же черные, маслянистые брызги, медленно стекавшие по пробитому пулями ветровому стеклу.
Астронавт почувствовал, как его куда-то тащат, попытался упираться, но узнал, наконец, бородатую рожу «обезьяны» — такую родную! — и, еле переставляя заплетающиеся ноги, спотыкаясь и размазывая по лицу кровь, покорно засеменил за ним.
Чуть позже, пока «обезьяна» профессионально штопал многочисленные порезы на лбу и щеках Бейтса, пижон ходил по комнате из угла в угол и словно заведенный повторял: «Ну какого черта ты за ним полез? Какого черта?» Бейтс только пожимал плечами. Он и сам этого не знал.
Через сутки Бейтс без каких-либо новых злоключений добрался назад в Нью-Йорк. Шеррил, казалось, ждала его звонка, и даже с некоторым нетерпением. Увидев астронавта в тот же день — выглядел он, надо сказать, довольно обшарпанно, хотя и успел вернуть себе обычное ироническое настроение, — она оценила результат его поездки двумя словами: «Тебе не повезло».
— Ну, это еще как сказать, могло быть хуже, — усмехнулся Бейтс. — Что ты мне посоветуешь делать дальше?
— ??!
— Я вошел во вкус. Игра стоит свеч.
Они сидели в машине Шеррил в двух кварталах от гостиницы, в которой остановился Бейтс. Прикрыв глаза, женщина минут десять пребывала в глубокой задумчивости. Наконец, жестко взглянув своему приятелю прямо в глаза, предупредила:
— Ты лезешь на чужую орбиту, астронавт. Но останавливать тебя, очевидно, бесполезно. Запомни имя и пароль связного, он будет ждать тебя в пятнадцатом зале Музея естественной истории. Это первое звено длинной цепи. Но будь, прошу тебя, будь осторожен. В мире больших тайн человеческая жизнь ценится дешево, очень дешево…
По обе стороны машины будто текли две реки. Справа по тротуару бурлил хаотичный людской поток. Слева, вдоль проезжей части, полз поток автомобилей. Путь Бейтса лежал дальше направо, дорога Шеррил — налево… Сзади надрывно всхлипнула полицейская сирена, настолько неожиданно, что Бейтс даже вздрогнул. Патрульная машина остановилась вровень, впритирку к автомобилю журналистки. Сидящий на правом кресле полицейский с улыбкой постучал в стекло дверцы Шеррил костяшкой затянутого в тонкую кожаную перчатку указательного пальца: «Мадам, вы остановились не по правилам. Разрешите взглянуть на ваши права…»
«Ну мне пора», — с серьезной миной забормотал Бейтс, и они с Шеррил дружно расхохотались. Сделав несколько шагов по тротуару, астронавт обернулся. Что-то было не так. Через мгновение до него дошло: написанный на багажнике и заднем крыле кодовый номер патрульной машины был аккуратно заклеен. Первую мысль догнала вторая — полицейские на дежурстве не носят дорогих лайковых перчаток. Астронавт уже сделал шаг назад, как из окна полицейской машины к лицу копавшейся в сумочке Шеррил метнулась рука. Она сжимала армейский «кольт» калибра 11,67 миллиметра с глушителем. Столь необычное сочетание придавало оружию какой-то особый облик, внушающий одновременно страх и отвращение. Слишком уж очевидно и прямо говорил он о намерениях сжимающего оружие человека. Рука несколько раз дернулась. Полицейская машина взревела двигателем и, сверкнув мигалками, словно нож в масло вошла в сплошной поток автомобилей.