Однако германские войска, уже оккупировавшие Украину, и их «союзники» гайдамаки вторглись в Россию. Серго строго-настрого приказал товарищам:
— Вести войну оборонительную и дипломатическую. Вдоль границы вырыть окопы, выставить заслоны, а впереди, с белыми флагами, — пикеты. Ни в коем случае не нарушать условий мирного договора с немцами.
Но противник был не очень-то щепетилен, не слишком уважал договоры, полагался только на силу. В начале мая развернулось жесточайшее сражение за Ростов.
Восьмого мая в полдень — жарища, гимнастерка окровавлена, полжизни за глоток воды — Серго успел заскочить в «Палас-отель», с последним эшелоном отправил Зину за Дон. Сам пришел в Батайск с отступавшими войсками.
Германцы, казаки Краснова, гайдамаки гетмана Скоропадского захватили Ростов.
Начались дни, месяцы хождения по мукам. И всюду Зина была рядом. Рядом с мужем никогда не было тяжко. Страшно — да, бывало, каждый день, а тяжко — нет. В своей поистине кипучей жизни он оставался тем, кого принято называть легким человеком. «И я буду легкой», — говорила себе Зина, стараясь стать с ним вровень. Никогда не роптала, не раскаивалась. Никогда не посягала ни его занятость, не ревновала к делам, напротив, оставалась с ним, в его деле, входя в дело, увлекаясь им…
Германские войска продолжали продвигаться к Кубани и Черноморью. Серго организовал отпор, наращивал силы юной Красной Армии. Двадцать восьмого мая в Екатеринодаре открывается Чрезвычайный съезд Советов Кубани и Черноморья. Орджоникидзе руководит им, предлагает объединить Кубанскую и Черноморскую Советские республики — и такое объединение происходит.
Из Екатеринодара без промедления — во Владикавказ, в Баку, в Грозный… Дни и ночи гражданской войны. В сложнейших, головоломнейших переплетениях международных интересов, национальных и классовых противоречий. И опять общение с Лениным. Пишет ему:
— Положение Баку отчаянное, город обстреливается из орудий турками; турки требуют безусловной сдачи города; союз соглашателей — предатели меньшевики дашнаки готовят сдачу города; английские обещания оказались достаточными только для предательства бакинского пролетариата…
— В Грузии восстание крестьян продолжается; германцы принимают участие в подавлении восстания русских и армянских крестьян…
— Положение Армении трагическое, на небольшом клочке двух уездов Эриванской губернии скопилось 600 тысяч беженцев, которые гибнут массами от голода и холеры. В завоеванных уездах турки повырезали половину населения…
«По военной дороге шел в борьбе и тревоге боевой восемнадцатый год…» За этот головокружительный год произошло столько событий, сколько никогда, ни за один иной в истории не происходило. Первый год революции, Советской власти… В декабре белая армия, поддержанием Антантой, обрушилась на Красную Армию, сосредоточенную у Владикавказа и Грозного. Серго метался с одного критического участка на другой. Обороняться во что бы то ни стало! Мы должны сохранить нефть для Советской России: Грозный и Владикавказ должны быть в наших руках.
Из ста тысяч бойцов Одиннадцатой армии сыпным тифом болели пятьдесят тысяч. То же самое и среди мирных жителей. Зима загоняла здоровых в одни помещения с больными. На борьбу с эпидемией пришлось мобилизовать женщин-работниц. Но не спасало никакое самоотвержение: санитарки заражались, падали. Ежедневно по улицам Владикавказа уносили сотни гробов. Город наводнили беженцы. Голодные, обмороженные, оборванные, они быстро съели все запасы и скитались в тщетных поисках крова, хлеба. Торговые ряды и базары — шаром покати. Спекулянты продавали продукты из-под полы и только за царские деньги. Оживилась затаившаяся было контра. По ночам в городе постреливали.
Новый, тысяча девятьсот девятнадцатый год Серго встречает в бою. Двадцать четвертого января телеграфирует:
«Москва, Кремль, В. И. Ленину.
X армии нет. Она окончательно разложилась. Противник занимает города и станицы почти без сопротивления. Ночью вопрос стоял покинуть всю Терскую область и уйти на Астрахань. Мы считаем это политическим дезертирством. Нет снарядов и патронов. Нет денег. Владикавказ, Грозный до сих пор не получали ни патронов, ни копейки денег; шесть месяцев ведем войну, покупая патроны по пяти рублей… Будьте уверены, что мы все погибнем в неравном бою, но честь своей партии не опозорим бегством. Среди рабочих Грозного и Владикавказа непоколебимое решение сражаться, по не уходить. Симпатии горских народов на нашей стороне. Дорогой Владимир Ильич, в момент смертельной опасности шлем Вам привет и ждем Вашей помощи».