Выбрать главу

— Примененная новая гильза способна вместить увеличенный заряд пороха. Это повышает мощность, увеличивает возможности пробивания танковой брони. Сейчас пушка способна уничтожать любой танк из находящихся на вооружении других армий, но мы думаем, что мощность брони будет наращиваться во всем мире.

«Правильно думаете, — мысленно одобряет Серго и кивает Грабину: — Смотри вперед, зри в корень…»

Сталин подходит к белой табличке с характеристикой пушки. Грабин приближается к нему. Сталин спрашивает. Грабин отвечает, кажется, толково и кратко. Так и подобает человеку, знающему во сто раз больше, чем спрашивают. Но мог бы и почетче. Вновь Серго переглядывается с Павлуновским. Иван Петрович тоже в состоянии натянутой струны, но тоже старается ободрять Грабина взглядами. Наконец Сталин обращается к Орджоникидзе, приглашая разделить впечатление:

— Красивая пушка, в нее можно влюбиться. Хорошо, что она и мощная и легкая.

Когда пошли к блиндажам, за спиной послышалась команда: «К бою!» Из укрытия Серго наблюдал, как ладно действовали красноармейцы: совсем не то, что бывало в гражданскую, — выучка. Только на правом фланге не могли перевести универсальную пушку, с ее поддоном, из походного положения в боевое. Маханов нервничал. Грабин отнюдь не радовался неполадкам у соперника — напротив, «болел», как стало принято говорить, за команду противника. «Молодец!» — отметил Серго. Грабин ему все больше нравился.

Маханов не сдержался:

— Ни к черту расчет!

Стало неловко за него. «Мямля, — подумал Серго. — И во время испытания возкой плакался, когда упряжка не смогла стронуть с места его пушку, а грабинская легко пошла. И людей не таких дали, и коней не тех. интересно, каких на войне тебе дадут?! Грабину вон все как раз, все подходит, и никого не охаял…»

С помощью рабочих-путиловцев универсальную пушку наконец перевели в боевое положение.

— Огонь!

Все, кто были в блиндаже, прильнули к смотровыми щелям… С досадой убеждался Серго, что пушка тяжела для боевого расчета, что полуавтоматический затвор срабатывал через раз. Горько пошутил про себя: «Узнаю нашу автоматику, нажимаешь кнопку-остальное все вручную». Замковому приходилось открывать затвор дедовским способом, обжигаться, выбрасывая слегка дымившие гильзы.

Но вот команда для «желтенькой»… Выстрел… Еще! выстрел… Еще…

— Как часы, — заметил Молотов, до сих пор не проронивший ни слова. — Цель поражена минимальным числом снарядов…

Сталин попенял Маханову:

— Ваша пушка отказала, а пушка Грабина работала четко, даже приятно было смотреть.

— Грабин — мой ученик, товарищ Сталин.

— Это хорошо, но он вас обскакал.

Продолжили стрельбы. И Серго с удовольствием следил за ними. Ведь эти разные пушки, что выстроились перед ним, — его пушки. Он знал их наперечет, что называется, каждую в лицо. Каждой посвятил себя, конечно, не в такой мере, как «желтенькой». Ведь это были сравнительно благополучные детища. Собранные вместе, они образовали такой оркестр, от которого уши ломило, особенно левое. Ну и пусть! Никогда еще не испытывал такой приятной боли.

Закончили пальбу из самого мощного — мощнее «Толстой Берты» — орудия.

Сталин бросил:

— Все. — Поспешил от амбразуры на свет входного проема. Вдохнул изморосный воздух, взял Серго за рукав, подумал вслух: — Орудия хорошие, но их надо иметь больше, иметь много уже сегодня, а некоторые вопросы у нас еще не решены. Надо быстрее решать и не ошибаться при этом. — Со значением посмотрел на Тухачевского. — Хорошо, что появились у нас свои кадры, правда, еще молодые, — покосился на Грабина, — но они уже есть, Их надо растить. И появились заводы, способные изготовить любую пушку, но надо, чтобы они умели не одну только пушку изготовить, а много. — Повернулся и стал между Махановым и Грабиным, потрогал усы, подправляя кверху, обратился к конструкторам: — Познакомьтесь друг с другом.

— Мы давно знакомы.

— Это я знаю, а вы при мне познакомьтесь.

Маханов посмотрел на Грабина и улыбнулся. И Грабин улыбнулся, протянул хваткую, с аккуратно остриженными ногтями руку, пропитанную стальной пылью и пушечным салом.

— Ну вот и хорошо, что при мне познакомились. «Сталин обхватил обоих за талии, подвел к «желтенькой». — Товарищ Маханов, покритикуйте пушки Грабит,

— О пушках Грабина ничего плохого не могу сказать.

— Товарищ Грабин, покритикуйте пушку Маханова. Не стесняйтесь.

— Что ж… Во-первых… Во-вторых… В-третьих… Каждый из этих трех органических недостатков приводит к тому, что пушка без коренных переделок непригодна дли службы в армии.