Уилт прибавил шагу и вскоре тихонько открывал дверь дома 45 по Оукхерст-авеню. Если Ева спросит про машину, он скажет, что она сломалась и ее пришлось отвезти в гараж. Хищником быть не обязательно, а вот пройдохой – куда ни шло. А еще лучше – просто набрать в рот воды.
Но Ева крепко спала. Ей пришлось весь день зашивать близняшкам штаны, потому что девчушки в знак протеста против полового неравенства прорезали в них ширинки.
Не зажигая света, Уилт юркнул в постель и принялся размышлять о напоре и решимости.
Уж если где нынче и ощущались напор и решимость, так это в полицейском участке Ипфорда. Когда стало известно, что лорд Линчноул звонил главному констеблю, а министр внутренних дел обещал подключить к расследованию Скотланд-Ярд, старший офицер оторвался от телевизора, мигом примчался в участок и созвал срочное совещание.
– Чтобы в ближайшее время были результаты! Как вы их получите – не мое дело, – опрометчиво объявил старший офицер. – Я не допущу, чтобы у нас под боком появились злачные местечки вроде Сохо, площади Пиккадилли, или где там еще торгуют этим зельем. Работать, работать. Ясно?
Флинт ухмылялся. На этот раз он был рад, что оказался в одной компании с Роджером. Он не преминул рассказать, что уже наведался в Гуманитех и установил причину смерти.
– Все предварительные данные содержатся в моем отчете, сэр. Смерть наступила вследствие отравления героином и еще каким-то наркотиком под названием «формалин». Может, Роджер знает, что это за штука.
– Фенциклидин, – объяснил Роджер. – Его еще называют «зверь-травка», «ангельская пыль» и «сорняк-убийца».
Названия старшего офицера не интересовали.
– Какое он оказывает действие? Конечно, если не считать смертельного.
– Такое же, как и ЛСД, только в сто раз страшнее. От него мерещится всякая чертовщина, а, если перебрать, можно и вовсе сойти с ума. Смерть да и только.
– Это я уже понял, – сказал старший офицер. – Где она его добыла – вот вопрос, который интересует меня, главного констебля и министра внутренних дел.
– Трудно сказать, – ответил Роджер. – Этой штукой все больше американцы балуются. У нас она, насколько мне известно, не в ходу.
– Что же, по-вашему, она махнула на каникулы в Штаты и купила ее там?
– Едва ли. Тогда она знала бы, как обращаться с наркотиком. Скорее всего, раздобыла в колледже.
– Ну хорошо, – проворчал старший офицер. – Вы там разберитесь, да побыстрее. А что до героина и прочих наркотиков, чтобы духу их в городе не было. А то нагрянет Скотланд-Ярд и получится, что мы, ротозеи провинциальные, только ворон считаем. Это не мои слова, это сказал главный констебль. Кстати, вы уверены, что она сама вкатила себе наркотик? Может, ей впрыснули… того… насильно?
«Эге, – смекнул Флинт, – хочет свалить расследование на меня и выставить дело так, будто дочка лорда Линчноула вовсе и не наркоманка».
– По моим сведениям – нет, – сказал он. – Есть свидетели, что она сама кололась в туалете для преподавательниц Гуманитеха.
И Флинт поглядел на Роджера. Пусть лучше он отбивается от Скотланд-Ярда и выгораживает семейство Линчноулов.
– Вот как, – разочарованно сказал старший офицер. – Значит, грязные махинации исключаются?
Флинт кивнул. Вообще-то всякое преступление, связанное с наркотиками, – сплошь грязные махинации, но рассуждать об этом не время. Сейчас главное – втравить в это дело Роджера. Наломает дров – тут ему и конец.
– И самое подозрительное, – заметил Флинт, – что она отправилась в туалет для сотрудников. По-моему, это зацепка.
– Какая зацепка?
– Может, они и ни при чем, а может, и при чем, – туманно отвечал Флинт, полагая, что изъясняется тонкими намеками. – Уж кое-кто из них – точно.
– Да что «точно», в конце-то концов?
– Точно промышляет наркотиками. Вот почему мы никак не докопаемся, откуда берется зелье. Ведь преподавателей никто не заподозрит, правда? – Флинт помолчал и наябедничал: – Вот, к примеру, Уилт. Мистер Генри Уилт. С этим пройдохой надо держать ухо востро. Мы уже из-за него влипли в одну историю. У меня на него досье потолще телефонного справочника. А он не кто-нибудь – заведующий кафедрой гуманитарных наук. Вы бы видели, какое отребье у него работает. И как это лорд Линчноул пустил дочку в Гуманитех – не пойму.
Флинт вновь замолчал. Краем глаза он заметил, что Роджер что-то записывает. Клюнул-таки, кретин.
Старший офицер тоже попался на удочку.
– Возможно, инспектор, вы не далеки от истины, – произнес он. – Кое-кто из преподавателей еще тоскует по безобразиям шестидесятых – семидесятых. А дочь лорда Линчноула, значит, видели в преподавательской уборной…
Это обстоятельство решило все. Старший офицер поручил Роджеру провести тщательное расследование в Гуманитехе и позволил внедрить там своих агентов.
– Составьте список, – распорядился он. – Я передам главному констеблю. Поскольку за ходом следствия наблюдает сам министр, за разрешением дело не станет. Только, ради бога, добейтесь хоть каких-нибудь результатов!
– Будет сделано, – сказал инспектор Роджер и вернулся к себе в кабинет рад-радешенек.
Флинт тоже торжествовал. Уходя домой, он заглянул к Роджеру и с видимым неудовольствием бросил на стол досье Уилта.
– Может, пригодится. Еще что понадобится – дайте знать.
– Непременно, – пообещал Роджер, про себя же подумал: «Ищи дурака». Нельзя допустить, чтобы дело было раскрыто стараниями Флинта. И пока вернувшийся домой Флинт перед сном неосмотрительно ублажал себя темным пивом, Роджер сидел в кабинете и разрабатывал план операции, которая должна была увенчаться его очередным повышением по службе.
Прошло два часа. На улице погасли фонари. Ипфорд уснул, а Роджер, отравленный ядом честолюбия и надежды, все сидел за столом. Он внимательно прочел отчет Флинта и впервые в жизни нашел его выводы безупречными. Они подтверждались данными предварительной экспертизы. Смерть наступила в результате употребления героина в сочетании с «формалином». Этот наркотик Роджера заинтересовал.
– Американское зелье, – снова пробормотал он и запросил данные Национальной компьютерной службы полиции о случаях его использования в Англии. Как и следовало ожидать, такие случаи оказались крайне редки. И все же наркотик очень опасен: в Штатах он распространился так быстро, что его окрестили «наркосифилисом». Если Роджер раскроет это дело, он прославится не только в Ипфорде, но, благодаря лорду-наместнику и министру внутренних дел, даже… Роджер еще немного повитал в облаках и спустился на землю. Нехотя он придвинул к себе досье на Уилта.
Когда в Ипфорде прогремела история про Уилта и надувную женщину, основательно испортившая карьеру Флинта, Роджер здесь еще не работал. Но историю эту частенько вспоминали в служебной столовой. Все сходились во мнении, что мистер Генри Уилт ловко околпачил инспектора Флинта. Выставил его на посмешище, ничего не скажешь. Но для чего Уилт затеял этот балаган, Роджер никак не мог понять. Зачем человеку в здравом уме одевать резиновую куклу в платье своей женЫ и погребать на стройке под грудой цемента? Однако Уилту это зачем-то понадобилось. Одно из двух: либо он не в своем уме, либо старается отвлечь внимание от другого преступления. Путает след. Что ж, ему удалось выйти сухим из воды, а Флинта оставить в дураках. И у Флинта, конечно, на него зуб. С этим тоже все были согласны.