Кармен заметила нас, подождала.
— Привет, мальчики!
— Привет, OcheeChyornya. — отозвался я. — А тебя каким ветром сюда занесло?
— Не догадываешься? У меня сегодня день рождения.
— Да? Поздравляю!
— Так что я иду вербоваться.
— А-а…
По-моему, Карл был удивлен не меньше меня. Но подобная выходка была вполне в духе Карменситы. Она никогда не сплетничала и свои личные дела держала при себе.
— Не шутишь? — радостно добавил я.
— Зачем мне шутить? Я собираюсь стать космическим пилотом. По крайней мере, постараюсь им стать.
— Не понимаю, что тебе помешает, — быстро вставил Карл. Он был прав. О, я знаю, насколько он был прав! Кармен была невысокая и гибкая, обладала отличным здоровьем и превосходными рефлексами. Ныряла она просто классно и была сильна в математике. У меня же была тройка по алгебре и четверка по деловой арифметике, а Кармен давно обогнала школьную программу и училась по усложненной программе. Мне никогда не приходило в голову, зачем ей это было надо. Малышка Кармен была такой прелестной, что представить ее за серьезным занятием было невозможно.
— Мы… э-э-э… я, — сказал Карл, — тоже иду вербоваться.
— И я, — поддакнул я. — Мы оба.
Нет, я вовсе не принимал решения, мой язык зажил собственной жизнью.
— Да? Вот здорово!
— И я тоже хочу учиться на пилота, — решительно добавил я. Кармен не стала смеяться, ее ответ был серьезен:
— Отлично. Может, еще столкнемся во время тренировок. Было бы здорово.
— Столкновение на трассе? — хихикнул Карл. — Это для пилотов не дело!
— Не глупи, Карл. На земле, конечно. А ты тоже собираешься в пилоты?
— Я? Я грузовики не вожу. Ты же меня знаешь — «Старсайд, научно-технические разработки». Если возьмут, конечно. Электроника.
— Грузовик, сказал тоже! Надеюсь, тебя запихнут на Плутон, мерзни там. Да нет, шучу. Удачи тебе. Ну что, пошли?
Вербовочный пункт находился в ротонде. Там за конторкой сидел флотский сержант при полных регалиях, нарядный, как передвижной цирк. Мундир его был перегружен нашивками, которые я никак не мог прочитать. Но правой руки у него не было, ему даже китель сшили без одного рукава, а когда мы подошли к конторке, то заметили, что и ноги у него ампутированы.
Самому ему это обстоятельство ничуть не мешало.
— Доброе утро, — произнес Карл. — Я хотел бы записаться в армию.
— Я тоже, — добавил я.
Он нас проигнорировал. Он ухитрился сидя поклониться и произнес:
— Доброе утро, юная леди. Что я могу для вас сделать?
— Я тоже хочу поступить на службу.
Сержант улыбнулся.
— Прекрасно, девушка! Если вас не затруднит, пройдите в комнату двести один и спросите майора Рохас, она займется вами, — он окинул Карменситу взглядом с ног до головы. — Пилот?
— Если можно.
— Вам — можно. Ну что ж, вам — к майору Рохас.
Она ушла, поблагодарив его и пообещав встретиться с нами попозже. Сержант воззрился на нас с полным отсутствием удовольствия, которое только что испытывал при виде маленькой Кармен.
— Ну? — спросил он. — Куда? В стройбат?
— О нет! — сказал я. — Я тоже хочу в пилоты.
Он посмотрел на меня и отвернулся.
— Ты? — поинтересовался он у Карла.
— Меня интересует научно-исследовательский корпус, — сдержанно сказал Карл. — Особенно электроника. Я думаю, шансы у меня неплохие.
— Да, если подойдешь, — мрачно буркнул флотский сержант. — И нет, если нет ни таланта, ни подготовки. Слушайте, детки, вы вообще-то соображаете, почему меня тут держат?
Я его не понял. Карл сказал:
— Почему?
— Потому что правительству по барабану, завербуетесь вы или нет! Потому что мода сейчас такая пошла у народа — отслужить срок, получить планочку на грудь, ветеран, мол, а самим даже пороха не понюхать. Но если хотите служить, то я не сумею отговорить вас, и нам придется вас взять, потому что у вас такое конституционное право, и оно гласит, что любой, мужчина или женщина, имеют от рождения право отслужить и получить полное гражданство. А куда нам потом добровольцев девать? Нельзя всем поголовно быть военными; столько нам не нужно, да и большинство добровольцев в солдаты не годятся. Имеете понятие, что значит быть солдатом?
— Нет, — сознался я.
— Большинство людей считают, что все, что нужно, — это иметь две руки, две ноги и пустую башку. Может, и так. Для пушечного мяса. Возможно — для Юлия Цезаря. Но сегодня рядовой солдат — это специалист высочайшего класса. Мы не можем позволить себе набирать глупцов. Так что тем, кто настаивает на службе, но не обладает нужными нам качествами, мы придумали целую уйму грязных, неприятных, а порой и опасных занятий, от которых они тут же сбегут к мамочке с поджатым хвостом и невыслуженным сроком. Ну, хоть по гроб жизни запомнят, что гражданство — вещь ценная, потому что платишь за него по высшему разряду. Возьмем вот ту девчушку, хочет стать пилотом. Надеюсь, у нее все получится. Хорошие пилоты всегда нужны, их вечно не хватает. Может быть, она будет хорошим пилотом. А если нет, зашвырнут ее куда-нибудь в Антарктику, и ее симпатичные глазки покраснеют, потому что там только искусственный свет, а мягкие ручки покроются мозолями от грубой, грязной работы.
Я хотел сказать ему, что Карменсита в худшем случае может стать программистом на станции слежения. В математике она — бог. Но сержант продолжал.
— Стало быть, посадили меня вас отпугивать. Гляньте-ка, — он развернул кресло, чтобы мы могли полюбоваться на отсутствие ног. — Предположим, вас не пошлют копать туннели на Луне или изображать подопытную морскую свинку. Предположим, мы сделаем из вас настоящих бойцов. Посмотрите на меня — вот что вы можете получить. Если только не получите по полной программе, а вашим предкам придет телеграмма, начинающаяся со слов: «С глубоким прискорбием…» И второе вероятнее, потому что сейчас в учебке и в армии раненых почти не бывает. Так что отбросите копыта, сунут вас в гроб — я редкое исключение, мне-то повезло, — хотя вы, возможно, удачей это не назовете.
Он помолчал и добавил:
— Так почему бы вам, мальчики, не бежать домой? Поступите в колледж, станете химиками там, брокерами на бирже. Служба в армии — не пикник. Это настоящая военная служба, опасная и тяжелая даже в мирное время. Никаких отпусков. Никаких романтических приключений. Итак?
Карл сказал:
— Я пришел, чтобы завербоваться.
— Я тоже.
— Вы понимаете, что вам не дозволено выбирать род войск?
Карл сказал:
— Я думал, мы можем сообщить, куда мы хотели бы попасть.
— Это точно. И это последний свободный выбор, который вы сделаете до конца срока. Офицер по кадрам обратит внимание на ваши предпочтения. Первым долгом проверит, нет ли где вакансии для левши-стеклодува, если напишешь, что именно эту профессию был бы счастлив получить. Потом с неохотой признает, что есть местечко — где-нибудь на тихоокеанском дне, — а затем проверит твои возможности и способности. В одном случае из двадцати он будет вынужден признать тебя годным и выпишет тебе путевку… пока какой-нибудь шутник не выдаст тебе приказ заняться другим делом. В прочих девятнадцати случаях офицер оглядит тебя со всех сторон и постановит, что пригоден ты только на то, чтобы провести полевые испытания новой модели жизнеобеспечения в условиях Титана.
Он мечтательно закатил глаза.
— А на Титане прохладно, — задумчиво протянул он. — Потрясающе, сколько экспериментального оборудования не работает в лаборатории. Приходится испытывать в поле. Научники никогда ничего не знают.
— Я могу специализироваться по электронике, — твердо заявил Карл. — Если для этого есть хоть какая-нибудь возможность.
— Да ну? А ты что скажешь, сопля?
Я засомневался было, но вдруг до меня дошло: если сейчас не решусь, придется всю жизнь гадать: кто я, если не сыночек большого босса?