– Это я и сам вижу, – чуть раздраженно отозвался босс. – Столь крупные детали изображения я еще в состоянии разглядеть. Впрочем, видимо, я неправильно сформулировал вопрос… Что это, по-твоему, должно означать?
– У диких народов – символ категорического и безусловного отказа в грубой форме. – Пануччи ответил мгновенно, памятуя, что хозяин терпеть не может, когда его доверенный референт теряется в ответ на заданный вопрос, даже риторический. – Житель Соединенных Миров в подобной ситуации показал бы средний палец.
– А вот это что? – Брезгливо поджав губы, Каперони с трудом прочитал вслух подпись под фотографией: – Nakosja vykusi? Это же вообще бессмысленный набор звуков!
– Это латинская транскрипция одного ниппонского ругательства, – вдохновенно изобрел Джанфранко. – Что-то вроде пожелания «Чтоб вам всем провалиться».
В общем-то он почти не рисковал, ибо что еще могло быть написано под таким недвусмысленным рисунком?
– Занятно. – Мафиозный босс с задумчивым видом откинулся на спинку кресла, переплетя пальцы на животе. – Значит, дон Глам изволит хамить старым благородным семействам Тахомы. И еще он как бы символически заявляет нам, что будет биться за свой бизнес как дикарь – до конца, грубо, не гнушаясь никакими варварскими приемами, но при этом с поистине ниппонскими коварством и вероломством… Я надеюсь, подобные письма пришли и всем остальным донам? А то честное слово, было бы даже немного обидно…
– Э-э-э… – Референт все-таки растерялся на мгновение, но тут же взял себя в руки. – У меня нет такой информации. Прикажете проверить, босс?
Каперони махнул рукой.
– Нет, конечно. Каким образом? И к тому же я почти уверен, что именно так все и обстоит. – Он мягко улыбнулся. – Что ж, обнаглевших щенят следует учить. Он хочет ходить на советы благородных семей без галстука? Очень хорошо. Тогда ему придется съесть этот галстук без горчицы и кетчупа – и, может быть, тогда я разрешу ему приползти ко мне на коленях, чтобы вымаливать прощение за свою наглость. Будь добр, Джанфранко, свяжи меня с мистером Берковицем.
– Сейчас, сэр.
Референт уже двинулся прочь из кабинета, но у самых дверей босс снова остановил его:
– И вот еще что… Послушай-ка сначала еще тот аудиофайл, который пришел следом за этим письмом с адреса «Саггети Корпорейшн». Если это грязные ругательства дона Глама, сотри его и свяжи меня с мистером Берковицем. Если что-то любопытное, пришли сначала мне.
Вернувшись за свой стол, Пануччи надел наушники и запустил анонимный аудиофайл, сохранившийся в его почте.
«Здравствуйте, дон Ральф, – услышал он голос Глама Саггети. – Мое почтение, дон Ральф». – После короткой паузы отозвался Вагнер: «И вам не хворать, мистер Саггети. Простите мне мой костюм, но я уже собирался отойти ко сну. Вы ведь не сторонник консерватизма в одежде, насколько я помню?..»
Дослушав запись до конца, референт тут же связался по внутренней линии с боссом.
– Непременно прослушайте аудиофайл, сэр, – произнес он. – Это крайне интересная информация. Похоже, в руководстве благородного семейства Саггети у нас есть неведомый друг. – «Или просто враг своего босса», – добавил он мысленно.
Оставаясь на линии, Пануччи дождался, пока Каперони прослушает запись до конца.
– Однако, – задумчиво проговорил дон Гвидо. – Кто бы мог подумать! Мистер Вагнер решил сыграть краплеными картами. Как это не похоже на него. Впрочем, алчность – универсальное топливо для безрассудных поступков. – Он помолчал. – Ты обратил внимание, что второе письмо пришло без указания отправителя? То, что с картинкой, подписано: «Глам Саггети». Второе пришло с того же адреса, но теперь в графе «отправитель» – пусто. Система его не опознала. А кто имеет возможность не только тайком сделать запись секретного разговора по защищенной линии, но и дерзко отправить ее с компьютера босса? Крайне узкий круг лиц, приближенных к боссу, я бы сказал. Тем самым неизвестный как бы дает нам понять, что готов сотрудничать с нами и при этом занимает достаточно высокий пост в «Саггети Корпорейшн», чтобы нас заинтересовать… Хм. Вряд ли это девка – она за короткий срок вознеслась из грязи в небожители и пока, полагаю, довольна сложившимся положением вещей. Если бы на ее месте была другая, можно было бы предположить, что она почувствовала запах жареного, оттого и строит себе запасной аэродром, однако, по моим данным, дамочка особым аналитическим умом не блещет. А вот Кенни Бампера и тех, кто пришел в клан вместе с ним, следовало бы осторожно прощупать…
– Да, босс, – почтительно кивнул Пануччи. – Оззи Пастор?..
– Едва ли, – качнул головой Каперони. – Он из старой гвардии, работал еще с доном Джорджо. Хотя… На всякий случай пощупай и его тоже. Но осторожно, мой мальчик, ради всего святого, очень осторожно.
– Да, сэр.
– А дон Глам теперь не сможет вымолить прощение, даже когда приползет ко мне на коленях, – резюмировал дон Гвидо. – Теперь я поймаю его и лично вырежу сердце столовой ложкой.
– Зачем же ложкой? – вежливо поинтересовался референт. – Не удобнее ли ножом?..
– Потому что ложкой гораздо больнее, – ласково пояснил мистер Каперони. – А теперь все же свяжи меня с мистером Берковицем. Боюсь, разговор у нас с ним выйдет еще более забавный, чем предполагалось вначале.
Переговорив с референтом Берковица и установив для босса защищенный канал связи, Пануччи нервно потер ладони друг о друга, торопливо вызвал на экран виртуальную энциклопедию и принялся перелистывать ее в поисках кулака с пальцем и nakosja vykusi. Джанфранко был почти уверен, что правильно трактовал и жест, и надпись, но следовало убедиться в этом на все сто процентов. И, если он не прав, следовало немедленно соображать, как прикрыть свою задницу, если босс потом уличит его в неточности.
– Матка боска! Какого черта мальчишка пририсовал к кукишу это «накося выкуси»? И откуда он его вообще взял?!
Лось просто клокотал от негодования. Казалось, поймай он сейчас Глама Саггети в коридоре – без раздумий отправит в нокаут.
– Вычитал в СМИ, – мрачно поведала Рысь. – И без согласования с нами решил усилить свое послание. Он же у нас поклонник великих людей и эффектных поз.
Песец только покачал головой. Два энергичных древнерусских слова, которыми российский император Александр Михайлович в нарушение всех дипломатических протоколов ответил на оскорбительный ультиматум демократических миров, привели к Ипалайскому конфликту и вошли в словари идиоматических выражений многих языков галактики наряду с «kuzkinamat», «nazdarovja» и «gderaki zimujut».
– М-да, – обескураженно проговорил Пестрецов. – Такого никто не ожидал. Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу.
– Штирлицу было проще, – заметила Рысь. – Легендарным героям древности всегда легче совершать подвиги, чем нам. Даже если они на самом деле тоже допускали серьезные ошибки, народная память хранит о них только хорошее.
– И что же нам теперь делать, пся крев? – поинтересовался Лось.
– Что делать, что делать… – проворчал Песец. – Хорошую мину при плохой игре, вот что. Будем надеяться, что эта дурацкая выходка обойдется без серьезных последствий… хотя бы на некоторое время. Иначе пристальное внимание в этом направлении может нам здорово навредить.
Группа бывших Горностаев собралась на очередной военный совет в защищенном от прослушивания кабинете Кенни Бампера. Лось занял свое кресло, Родим и Светлана пристроились по обе стороны длинного стола для совещаний. Пестрецов меланхолично грыз яблоко, Рысь задумчиво курила, закинув ногу на ногу.
– Какое у нас вообще положение на фронтах? – поинтересовался Песец.
– Все роскошно, – заверил его Витковский. – Бардзо добже. Положение такое, что хуже быть не может. Нас давят со всех сторон. Единственный для клана шанс удержаться на плаву – это дон Ральф. Глам вполне понимает, что для Вагнера этот союз – только повод сунуть ногу в дверь семейства Саггети, а потом попытаться максимально прибрать клан союзничка к рукам. Но другого выхода он пока не видит.
– Чудненько. – Родим перевел взгляд на Свету. – У тебя как дела на любовном фронте, подруга? Тяжело приходится?