Отчет Пастора был не единственной причиной плохого настроения босса. Бампер с помощниками активно задействовал все возможные каналы и всех известных клану гангстерских вербовщиков, в том числе бармена Томми, который когда-то так удачно отыскал для Колхейнов непревзойденного снайпера Джо Стрелка. Увы, результат вышел неутешительным: как и ожидалось, завербовать в клан серьезных бойцов сейчас было практически невозможно. Стратегический резерв джентльменов удачи, готовых рискнуть головой за горсть монет, оказался вычерпан до дна войной с Колхейнами.
Наличные силы клана, ревизию которых оперативно провел Кенни, также находились в плачевном состоянии. Лучшие и проверенные бойцы были поголовно уничтожены в последней клановой войне. Две жесточайшие бойни – в тайном убежище семейства Саггети и в «Колхейн Индастриз» – не смог пережить практически никто из стариков. Саггети по наследству от Колхейнов досталась в основном зеленая молодежь. Людей не хватало, а опытных людей не хватало катастрофически.
У Глама еще брезжила надежда на быстрое восстановление бромиканового производства, способное немедленно принести клану значительные средства, но и она рассеялась как дым, когда Стив Кувалда представил свой отчет. Во время войны Саггети под предводительством Бампера громили вражеские предприятия наотмашь, со смаком, не жалея ни оборудования, ни обученного персонала, чтобы противник наверняка не сумел наладить производство драгоценного наркотика в разумные сроки. Теперь этот диверсионный вандализм обернулся против самих Саггети. Работавшие с кланом инженеры полагали, что на восстановление хотя бы двух третей производственных мощностей потребуется не менее полугода и финансирование, равное половине бюджета клана. Ни того, ни другого Глам в сложившейся ситуации позволить себе не мог.
Глава мафиозного семейства снова упал в кресло. Стиснул подлокотники так, что перстни клановой власти скрипнули по лакированному дереву, оставив глубокие царапины.
– Спасибо, Оззи, – с достоинством проговорил он, едва сдерживаясь. – Это все. Можешь идти, друг мой.
Пастор поспешно вышмыгнул за дверь.
– Мы обложены со всех сторон, – угрюмо проговорил Глам.
Джулия негромко вздохнула в глубине кабинета.
– Что будем делать, мой босс? – спросила она.
Саггети безнадежно махнул рукой.
– Мне надо подумать.
Джулия послушно затихла в своем углу, понимая, что ее мужчина нуждается в абсолютном покое, чтобы принять нелегкое решение. Сейчас в его душе наверняка происходила страшная борьба, само его естество восставало против выхода, предложенного невестой и Бампером. Но все другие выходы, увы, были глухими тупиками.
Глам постукивал увенчанными перстнями пальцами по деревянным подлокотникам – неторопливо, палец за пальцем, совсем как отец. Взгляд его был устремлен в пространство. Наконец глава клана с трудом шевельнул пересохшими губами:
– Послушай, дорогая…
– Что, любимый? – с готовностью отозвалась Джулия.
Глам тряхнул головой. Помолчал. Подруга терпеливо ждала его слов.
– Готова ли ты идти со мной до конца? – наконец выдавил он.
– Конечно, мой босс!
– У нас еще есть время и неплохие активы… – Глам не смотрел на нее, однако она пожирала его взглядом, не совсем понимая, куда он клонит, какое решение он все-таки принял. – Я наверняка… я успею обналичить кое-что – не так уж много, но нам вполне должно хватить…
– Для чего? – осторожно поинтересовалась Джулия, когда очередная пауза слишком затянулась.
– Для спокойной и обеспеченной жизни на Ниппоне IV. – Саггети упорно смотрел в сторону. – Если мы с тобой покинем Талгол в течение недели, эти проблемы больше не будут нас волновать…
Некоторое время Джулия молча, в упор разглядывала его.
– А как же клан, мой босс? – тихо, но с едва уловимым оттенком презрения проговорила наконец она. – Как же все те люди, которые безгранично тебе доверяют? Как же честь благородного семейства Саггети?..
Глам зажмурил глаза. Еще крепче впился руками в подлокотники. Его лицо исказила мучительная гримаса, будто слова Джулии причиняли ему нестерпимую боль.
– Ты что, вот так просто сбежишь, как мальчишка, у которого ничего не получилось? – негромко, но веско говорила Джулия. – Бросишь дело своих предков – после того, как мы только что отстояли ваш вековой бизнес в тяжелейшей и кровопролитной борьбе?!
– Послушай, дорогая… – жалобно произнес глава мафиозного семейства.
– Ничего не хочу слушать! Дон Глам, немедленно вставайте и деритесь, как мужчина! – Она стояла посреди кабинета, разгневанная и невероятно красивая. – Я не собираюсь быть женой труса и предателя! Неистовый и непобедимый дон Александро Македонский – вот для кого я готова быть нежной и любящей подругой! Мне нужен настоящий герой, и он у меня уже есть! А трус пусть убирается к черту!..
Саггети резко встал с кресла, подошел к невесте, порывисто обнял ее.
– Спасибо, дорогая, – произнес он, зарываясь лицом в ее волосы. – Прости меня. Я просто испытывал тебя… Ты совершенно права, я не имею права быть слабым. Я не имею права бросать этих людей и фамильный бизнес. Лучше героическая смерть, чем бесчестье. – Он снова упал в кресло, машинально потирая пальцами левой руки внушительные клановые перстни на правой. Развернулся лицом к большому экрану на противоположной стене. – Соедини меня с мистером Вагнером. Я все-таки попытаюсь заключить с ним мирный договор, и это будет только первый шаг к тому, чтобы очистить город от конкурентов. – Он мгновение поколебался. – Впрочем, нет. Иди ко мне, моя тигрица. Пусть Вагнер подождет еще полчаса…
– Мистер Вагнер, – произнесла секретарша, осторожно просунув голову в парилку сауны, – с вами хочет говорить мистер Саггети.
– Какого черта, Нани?! – прорычал дон Ральф, смахивая полотенцем крупный пот с физиономии. – Меня нет! Я предаюсь вечернему отдыху!
– Я ему так и сказала, – терпеливо пояснила Нани. – Но он уверяет, что дело чрезвычайной важности и касается вашего бизнеса.
Вагнер страдальчески сморщился. Мальчишка знал, чем его поддеть. Вагнер не мог думать о суетных развлечениях, когда речь шла о святом – о бизнесе.
– Ну, хорошо, сейчас выйду. – Кряхтя, он стал медленно подниматься с деревянного полка. – Девочки, пошли, пошли! Массаж продолжим в кабинете.
Вывалившись из горячего отделения, мистер Вагнер с головой ухнул в огромный бассейн с проточной водой и неторопливо поплыл брассом к противоположному концу, где его уже ожидала на бортике банщица с мохнатым халатом в руках. Три обнаженные юные нимфы выскользнули из сауны вслед за ним и, звонко хохоча, попрыгали в бассейн, как веселые лягушки.
Выбравшись из воды и неторопливо облачаясь в халат, дон Ральф испытывал неописуемое удовольствие, предвкушая, как он сейчас тонко и со вкусом унизит этого мальчишку, который уже явственно почувствовал, что под его сковородкой развели огонь, и теперь старается любой ценой с нее спрыгнуть. Разумеется, Вагнер не обольщался насчет того, будто Саггети лично набрал номер и сам смиренно убеждал секретаршу связать его с доном Ральфом. Это уже было бы чересчур, это уже было бы унижение первого сорта – для подобных пустяков существуют секретари и референты. Однако мальчишка попал в такую ситуацию, что дон Ральф не очень удивился бы, узнав, что именно так все и было.
Поманив за собой девочек, он неторопливо двинулся к своему кабинету. Они веселым табором расселись на антикварном диване, едва прикрыв наготу какими-то легкомысленными полупрозрачными простынками, а самую бойкую Вагнер водрузил себе на колени и величественно кивнул секретарше: можно соединять.
– Здравствуйте, дон Ральф, – проговорил Глам Саггети, глядя на него с экрана стационарного коммуникатора. – Мое почтение, дон Ральф, – добавил он с явным усилием, стараясь не смотреть на девицу.
– И вам не хворать, мистер Саггети, – преувеличенно приветливо отозвался Вагнер. – Простите мне мой костюм, но я уже собирался отойти ко сну. Вы ведь не сторонник консерватизма в одежде, насколько я помню?..