Много позже, когда костер почти прогорел, а драконье сонное порыкиванье стало восприниматься почти как колыбельная, Тир окликнул:
- Дан...
- Что? - отозвалась темнота.
- Чего ты все-таки хотел? Там, на поляне?
- Вариант "кулаки чесались" не подходит?
- Подходит. Но не тебе. Поделишься?
Неясно белеющее в темноте лицо. Оценивающий взгляд - очень темный.
- Ладно. Только скажи: тебе после драки полегчало?
Ах вот как. Интере-есно.
- Я вроде ничего не говорил.
- То-то и оно что много. В лагере шума сегодня было выше крыши. Сначала с рыбой, потом с рыбалкой. Помехи страже. А ты молчишь. Должен был хоть раз высказаться. Не к добру. И это твое...
- Что?
Дан перевернулся на спину.
- Стимий как-то говорил... да ерунда все это. Просто видно же, когда человеку паршиво. Ну я и подошел. Драка - тоже способ выпустить пар. Полегчало же?
- Полегчало, - Тир пристально смотрел на златоградца. Он что-то не досказал, но впервые это не злило. Словно эта вторая драка как-то стерла первую, и уравняла их. Не сделала друзьями, пока нет, но все впереди. Они еще будут соперниками, и не раз, вот врагами - вряд ли. Повезло ему с соратниками. Повезло. - Определенно, полегчало...
- Ну вот. И купеческое отродье может на что-то сгодиться, - несмотря на ехидство реплики, тон златоградца был исключительно мирный.
Злиться не хотелось. Ощетиниваться не хотелось. И не было страха, того, что приходилось глушить каждый вечер - страха перед утром... Было странно легко. И свободно.
- Вода гасит пламя...
Как ни странно, Дан понял. И даже согласился. Со смешком:
- Ага. Гасит. Только огонь сначала доведет воду до кипения.
- А еще семян, - сквозь сон услышал Тир.- Обязательно репу, да вашего златоградского овоща, да побольше клубней.
- Мой список в кармане, - холодноватый голос дижонки почему-то подрагивал. - То, что особенно нужно, подчеркнуто. Без остального можно обойтись..
- А еще зерна и хоть какую меленку ручную! И лук. А то дикий долго не хранится. И чеснок.
- Лат, помилосердствуй! Еще немного - и одного дракона просто не хватит на то, чтобы унести все ваши заказы!
- Заказы? - Тир проснулся окончательно. Одним взглядом охватил приодетого Дана в Клодовой куртке и вышитой шапочке - под улевскую моду - смутившихся девчонок и угрюмого Стимия. - Какие заказы?
Поразительно, но Дан смутился (видимо, сегодня в стане драконов есть потери - не иначе как от переедания).
- Понимаешь, Клод хочет кое-что попробовать с драконами, но ему нужны некоторые инструменты.
- На Клода не сваливай! - нахмурился Стимий. - Божья пара, за какие грехи мне это наказание - приглядывать за юнцами, у которых все мозги в штанах!
- ... и мы с одним драконом слетаем в небольшой городок... есть тут в трех часах полета довольно крупный...
- Ты рехнулся?
- И еще кое-что купим. Марите одежду и букварь, Латке - ты слышал, Сину что потеплеее, а то он у нас мерзнет постоянно, Стимию...
- Дан, ты...
- А еще порасспрошу местных про новости. Например, про род Собронов. Там много народу из Алты должно быть.
- Ты... - Тир умолк.
А ты наверное, был хорошим купцом, Дан. Умеешь зацепить за живое. Почуять - и зацепить. И воином был бы хорошим... у меня такая безжалостность не сразу появилась.
Потом он не раз жалел, что так легко уступил воднику. Потому ли, что хотелось узнать о своей семье? Или сработал ночной разговор и не захотел разрушать хрупкое пока доверие? Или дело было в чем-то еще?
Но он отступил, и долго смотрел из-под руки, как тает в небе радужный силуэт дракона...
А вечером Дан не вернулся.
4. Орден идет по пятам...
Тревога накрыла долину еще с обеда. Латка, так оживленно щебетавшая, как и где она посадит принесенные Даном семена, постепенно замолчала и все чаще поглядывала на светлое небо в серых полосках дыма. Стимий, который с самого начала был против "разведки", плел из веток рыболовную сетку, то и дело костеря кого-то неназываемого по имени. Смотрел он при этом на прутья, но судя по тому, что в перечне грехов этого "кого-то" поминались самонадеянность и щенячье нетерпение, имел в виду вовсе не их. Может быть, несчастные ветки и совершили при жизни какие-либо прегрешения, но вряд ли их вина могла состоять именно в этом...
А тревога росла.
Давно затихла Марита, перестав доставать Латку повторением букв. Син и безымянный, отправленные спать, послушно лежали под навесом, но последние три часа оттуда не доносилось не то что храпа или звука - а даже и шороха. Тихо там было. Слишком тихо для спящих...