- Я? А я-то тут при ч... хм...
- Зачем вы это сделали? - Ансельмо сжал кулаки. - Зачем? Там же люди, там книги! Там... зачем, вы ведь все равно выбрались уже! Зачем рушить?
- Послушай, ты, - прищурился маг с луком... но Дан ухватил его за руку, и тот умолк.
- Люди успеют уйти, - странноватым тоном проговорил зеленоглазый чародей. - Видишь, она не рушится, просто... тает. И книгам ничего не будет. Раскопают, если что. Успокойся...
Да что он понимает?! Ансельмо отвернулся. Маги...
- Ой, смотрите... - продолжился за его спиной разговор.
- Хорошо бы не смотреть, - предложил разумный лекарь. - Хорошо бы все-таки отсюда уходить. - Син, ты...
- Я попробую.
- Не надо пробовать. Посиди, отдохни...
- Могу помочь, - предложил незнакомый голос. И, заслоняя крепость, в воздухе быстро проступил-вылепился силуэт дракона.
Ансельмо отшатнулся. А маги наоборот, навстречу кинулись. Сумасшедшие. Он же их съест, даром что говорящий... говорящий?! Так маг не врал? Драконы разумные?
- Ррахон! - от радостного крика, кажется, даже зеленое чудище присело.
- Подвезти? - предложил говорящий дракон.
- А то! - радостно отозвалась девушка. - Ой...
- Что?
- Интересно, "кустик" не откажется покататься на драконе?
12. А поутру они проснулись...
Голова болела чудовищно. Волна за волной накатывали на измученный мозг, заставляя задыхаться и по-плебейски сжимать кулачки, удерживаясь от стонов. Бессильно сжимать. Потому что знаешь - после краткой, в пушинку, передышки накатит новый вал колко-режущей, почти рвущей боли. Вымораживающей изнутри. Не-вы-но-си-мой. И стон все равно прорвется через сжатые зубы. Перед этой болью тускнели и мамины "воспитательные меры", и "вразумление", через которое в обязательном порядке проходили новые маги Ордена.
Марита устало подумала, что, похоже, скоро умрет. А еще - что немногим удается прожить свою жизнь настолько глупо и бесполезно, как она.
Что после нее останется?
Она не героиня романсеро. Она всегда отступала. Перед матерью, перед традициями рода, потом перед орденскими поводырями. Перед котом, и то...
Что останется, кто ее вспомнит?
Разве что Латка, которую она все-таки научила читать. И то поначалу не от чистого сердца. А ведь землевичка искренне к ней привязалась. Заботилась по-настоящему. И остальные ее не бросили, не ушли. Лечить пытались...
Не бросили? Они ушли.
Неправда.
Ненавистный голос глумливо хмыкнул. Новая волна боли...
Ушли, оставив с тобой самых бесполезных. Тебя уже бросили, глупая! А ты даже не поняла.
Неправда.
Когда она очнулась - несколько ниток назад - подошел Стимий. Поил водой, вздыхал, что рано она очнулась, про остальных рассказывал. Так что слушать "наездника" она не собиралась. Даже если бы не она не поверила Стимию... верить захватчику - невозможно. Да еще такому. Голос был снисходителен и самоуверен, сама эта интонация, свысока, "это-все-для-твоей-же-пользы", мгновенно вызывала к жизни воспоминания о наставлениях матушки Лижбет, со спокойной душой продавшей дочь орденским отче. О вкрадчивой манере отче Домита. Ненавижу.
Как же глупы женщины! Лежит связанной на обрыве и верит, что в этом ничего особенного, что за ней вернутся!
Верю. Потому что если не верить им - то жить уже просто незачем.
Ты еще можешь получить пощаду. Слышишь? Только поможешь с отловом Арката. Он опасен.
Нет.
Только Арката! Я не заставляю тебя сдать остальных. Только этого. Он чужак. Он ведь и для тебя опасен!
Нет. Нет. Сначала вы потребуете Арката. Потом скажете, что для меня опасен Тир. Потом - Латка с ее котом... нет уж.
Дура!
Пошел к Злишу, - выдохнула Марита. И стиснула зубы, приготовившись к новой волне...
Зашуршала трава. Пахнуло кожей и дымом. Хрустнули камушки - рядом кто-то присел.
Стимий.
Не сейчас. Сейчас ей не под силу разговаривать... Мне сейчас не...
- Марита, ты как? - не дождавшись ответа, бывший орденец положил мозолистую руку ей на лоб. - Спишь?
Что-то случилось в этот момент. Что-то немыслимое для представительницы знати. Марита даже не сразу ощутила это - только почувствовала, как по виску ползет что-то теплое, мокрое... Слезы? Она плачет перед чужими. Недостойно... но почему-то не стыдно. Совсем...
- Плохо, да? - по-своему понял ее бывший орденец. - Держись, девчушка. Аркат, может ей еще твоих травок?
- Нельзя пока, - тихо отозвался недавний безымянный. - Мне жаль...
Мне тоже.
А боль запаздывала. Незваный гость в голове отчего-то примолк. И волны не было. Не больно... а она и забыла уже, как это бывает.