- Тебе.
- Откуда?!
Материал этого браслета был другой - блестящие металлические нити разных оттенков желтого и кое-где вплетенные (или вплавленные?) в них колючие красные камни. И форма иная - узкое кольцо браслета не шло ровной дугой, а странно изламывалось на запястье, будто руку облегала застывшая молния. Даже красиво. Никаких свисающих лоскутков, все строго, по-мужски.
- Любопытная штучка, - Дан одобрительно прицокнул, - Похоже, тебе повезло больше, чем мне. Син, а мой браслет, часом, не из швабры делали? Скажи правду, а?
- Дан, потом... - попросил Тир. - Идет?
- Ладно.
- Син, это откуда? Это точно магию спрячет? Ты уверен?
- Я же его не делал, - от парня ощутимо тянуло весельем, особенно после поминания швабры. - Но Крылатый не слышал меня, когда я перемещался. И Мариту не слышал, когда она пророчествовала.
Пророчествовала? Страшную судьбу для кота, если он снова посмеет запустить когти в ее кружева?
- Почти.
Слушатели заинтересованно подались вперед, но уточнять Син не стал.
- Ладно, поверим. А что, ей тоже браслет сотворили?
- Всем.
- О... свой покажешь?
Южанин послушно протянул левую руку.
- Пока такой.
- Ох ты...
Восхищаться было чем. Серебряный ободок на смуглой коже запястья смотрелся редкостным украшением - будто кто-то превратил в металл серебро и сплел из него гирлянду из десятка цепочек...мерцающих... шелестящих при малейшем движении.
- А вы там много успели. Пока такой - потом изменится? Если еще один дар проснется? Ага... Ну что, Тир, похоже, наш план никуда не годится?
- Что ты хочешь сказать?
- Я хочу сказать, что раз наши умники придумали такое, то нам сама Судьбиня велит не теряться. Мы вытащим твоих. Но... не только.
- Дан, ты что задумал?
- Так, сколько у нас времени?
- Полверевицы до полуночи. Дан...
- До рассвета еще полно. Пап, ты ведь знаешь, где тут кучкуются орденцы? Такие... не слишком праведные?
Среди ночи кастелян крепости "Звезда Алты" отче Матьяш Бюхей по прозвищу Бухой проснулся сразу от трех вещей. Во-первых, от легчайшего шороха, прозвучавшего для его больной головы громов кандалов и скрипом несмазанного подъемного моста. Во-вторых, от ощущения, хорошо знакомого всем истинным поклонникам зеленого змия - раскаленный песок, откуда-то взявшийся в глотке в количестве десятка гирек, требовал срочного орошения, а поселившиеся в висках молотки угрожали превратиться в кувалды при малейшем движении. А в-третьих, от сна, который доблестный отче последние пять лет старательно глушил возлияниями. Увы, зловредный кошмар возлияний не особо боялся, и бедный отче вынужден был регулярно лицезреть свою тещу, спасаясь от которой он в свое время и подался в Орден, бросив жену и новорожденного ребенка. И добро б теща привиделась покойной, покойников отче Матьяш не боялся, сопроводив к Судьбине уже немало душ. Так нет же - зловредная тетка, точь-в-точь как наяву, надвигалась, угрожая сковородкой самому дорогому, и беглый зять в очередной раз взлетел на кровати, в ужасе вглядываясь в ночную тьму...
Не такую уж и тьму, кстати. Ночная свеча на столе горела, исправно показывая темно-синюю полоску полуночи, и рыжие блики пламени отражались от золотых монет на засыпанной крошками столешнице, от мокрого кувшина, непонятно откуда взявше... ЗОЛОТЫХ МОНЕТ!
Прошло немало времени, прежде чем дрожащие руки блудного зятя грозной тещи сомкнулись на нежданных подарках Дара. Левая - на монетах (целых пять орлов!), правая - на кувшине, где плескалось отменное мириддское, причем "золотой сорт".
Благодарности доброму богу за его щедрость сменились бульканьем, бульканье - довольным храпом, и до самого пробуждения кастеляна не тревожили никакие тещи. Мысли о причинах такой щедрости его тоже не посещали. Заглянуть в соседнюю комнату, точней на склад, и пересчитать вверенные его попечению запасные рясы кастеляну пришло в голову не скоро (тем более, что на полу обнаружилась еще пара кувшинов)...
А потом было уже поздно.
Штатный подглядчик тихой канцелярии Ивен Рушо, на закате заступивший на пост при при наемниках герцога Соброна, изнывал на этом самом посту, как безмужняя девица, к которой вдруг посваталось разом двое женихов. Не то чтобы Ивен точно знал, что чувствуют девицы (сам он был холост и не имел ни сестры, ни невесты), но какие их ждут муки выбора, догадывался. И сейчас с ним творилось в аккурат то самое - то есть муки выбора, естественно.
Дело в том, что пару ниток назад он услышал нечто не предназначенное для его ушей и совершенно не предусмотренное данными инструкциями. Неподалеку от его укрытия - подвальчика мелочной лавочки - остановилась троица в орденских рясах. Поначалу подглядчик вознегодовал на собратьев, портивших ему слежку, и уже собрался намекнуть на нежелательность их присутствия, но одна случайная фраза буквально приморозила его к месту.