Птицы отвязались только через мерку, поняв, что им ничего не светит… а на прощание отомстили, уронив в лодку ядовитую змеюку.
И вдобавок, Хими изрядно укачало. Будь оно все проклято…
Если б взглядом можно было убивать или хотя бы нагревать, речка бы давно кипела.
Встречные рыбаки тоже не радовали. Бред несли. Да, проплывала лодка. Да мало ли их проплывает. Да, там был один взрослый мужчина и юнцы… да кто ж на них смотрел-то, ваш-милость? Тут рыбу надо ловить. Сколько? Да кто ж их считал…
Даров зад!
Вообще-то обругание божеств считалось грехом, и орден неустанно карал сквернословов, но что еще скажешь в таком поганом случае!
Лисий… лгун… лицемер… жадоба льстивая! Вышний, настоящий вышний – лживый змей с ядовитым жалом. Советы давал, обещания! А сам к моей добыче примеривался. К моей, к моей! Как же я так сплоховал-то? Ведь столько сил вложил, чтобы добыть этого рыцареныша, столько слухов-сплетен пустил, столько пришлось раздать, чтоб извернуться, чтоб никто за этого мажонка знатского не вступился! Угораздило ж не присмотреть не просто мага из знати, так еще и любимца всеобщего, да и отца главу армии, который, по слухам, души не чаял в наследничке…Ведь изворачивался как, чтобы собратья столичные на него раньше лапу не наложили! В самую глухую крепость удрать пришлось! А тут Лисий…
Обманул-окрутил…
– Движемся дальше!
– Повиновение дириженцу! – отозвался обретший уверенность голос, и по берегу снова затопало.
Хими злобно зыркнул… и узрел впереди еще одну лодку. Сердце замерло. У одного из парней были волосы, заметные издалека. Светлые, очень светлые, как недозрелый иблик. Как у строптивого мага.
Может, Хими еще посомневался бы, но пассажиры в лодке очень живо среагировали на появление отряда – один вскочил, один яростно замахал руками. Неужели лодка та? И, как назло, сворачивала она за поросший ивняком островок.
– ***! **** дети! – Хими третий раз прочесал распроклятый островок и в бешенстве пнул подвернувшуюся лодку. – Где они?! Где! Где, злишевы козни!
– Может, они таки дальше поплыли? – робко вставил десятник, придерживая штаны
Хими даже не стал обдавать его презрением – всадники по берегам проверили эти самые берега до следующего поворота и ничего не нашли!
Поэтому отряд и торчит именно здесь, прочесывая остров величиной с комнату послушника! Правда, в комнатах послушников нет пиявок. Причем в таком количестве, что столичным лекарям хватило бы на три года вперед! И с таким аппетитом, словно они держали тридцатидневный пост во почитание своего покровителя Злиша, а теперь дорвались наконец…
Орденец злобно покосился на свой полуголый отряд, с ругательствами прижигающий пиявок на разных местах. Ему показалось или на самом деле наряду с нехорошими пожеланиями в адрес черных кровопийц в замысловатых проклятиях охранцов пару раз прозвучало его имя?
Еще немного, и их тут сожрут. Или его…
Нет, беглецы здесь спрятаться не могли. Разве что желали покончить с жизнью особо извращенным способом…Это не в стиле Лисия.
– Плывем дальше!
– Долго они еще?
Чей голос, почти не разобрать – они еле дышат, и у всех голоса почти одинаково глухие.
– Не знаю я!
– Тише…
– Еще немного, и у нас отпадет… необходимость… в тишине, – а это явно Тир.
– Тише, сказал. Не отвлекай… меня…
Тир замолкает, но ненадолго. Ненавидящий взгляд вверх заметен даже в этой полутьме.
– Чтоб им провалиться. Они тут что… пообедать решили? Сволочи…
– Замолчали, парни. Бережем… воздух.
Когда шипящий отряд (все еще втихомолку вытряхивающий насытившихся пиявок из рубах, волос и штанов) скрылся вдалеке и топот копыт по берегам стих, когда последние пиявки, недоумевая, за что им сегодня перепало так много вкусного, вернулись на свои места, по воде прошла рябь, потом она забурлила. В волнах словно надулся большой блестящий пузырь, потом он лопнул, шумно плеснув, и вода расступилась, выпуская кашляющих людей…
Некоторое время у берега негостеприимного царства пиявок было довольно шумно и довольно мокро – вынырнувшие из вод подняли тучу брызг.
– Твою задницу, п-парень! – самый крупный из невольных утопленников жадно хлебнул воздуха и закашлялся. – Предупреждать же надо!