Но под веревкой, протянувшейся между двух полуобрушенных колонн, действительно валялся ее чулок – правда, такой скомкано-изодранный, будто волк или еще какой-то хищник долго пытался прожевать змею, но не осилил и выплюнул.
А на втором чулке, все еще обвязанном вокруг веревки, висело серое злишево порождение и самозабвенно рыча, драло когтями нежное плетение. А вдобавок еще и раскачивалось туда-сюда, создавая впечатление не то борьбы с гадюкой, не то сражения с неведомой тварью. Кто после этого не поверит в кошачий разум?
Судьбина, за что ты внесла мое имя на темный свиток?!
– Мррряу! – злорадно отозвалось с дерева.
Марита молча взглянула в загадочные желтые глаза и вздохнула. Вряд ли, конечно, кот что-то знал о планах Судьбины на беглянок… но если даже и знал, то предпочитал хранить свои сведения при себе.
Что ж, остается утешаться тем, что Дар обычно благосклонен к обделенным Судьбиной, и вскоре случится нечто приятное. Для равновесия.
– Меу… – донеслось от дерева.
И Марите показалось, что хвостатое злосчастье, непостижимым образом прочитав ее мысли, ответило что-то вроде "Нет уж".
– Марита-а!
Холм битого камня, как бы срезанный с одной стороны – из земли выступало полуразрушенное, но все-таки изумительно красивое здание с колоннами розового камня. Место их временного приюта.
Как все-таки здесь красиво. Это удивительное место, даже наполовину уничтоженное, все-таки было полно покоя и величия. Особых перемен дижонка не узрела – юноша-раб все так же лежал, заботливо укрытый какой-то серой домотканой тряпкой. Похоже, спал. Сельчанка, напротив, была бодра и хлопотлива – до отвращения. За какие-то пушинок десять она успела потрогать рабу лоб, поправить на нем домотканину, подбросить прутьев в костер и зачерпнуть кружкой какой-то смеси из котелка. И еще и улыбнуться, почти как своему коту:
– Марита, взвар будешь?
– Что?
– Ну ягоды варенные. В воде. Взвар. Будешь? И пирог есть еще. Отрезать? Жаль, мало, парням хватит поужинать, а вот завтра испечь надо бы, а печи тут нет. Архант-Ри, конечно, обещал, что огня нам добудет, но не знаю…
На пушинку Марита отвлеклась от чириканья землевички, потревоженная дивным видением "дракон печет лепешки".
Посмотреть бы…
– И Сину полегче стало…
Вот и хорошо. В конце концов, зартханец не виноват, что из-за него ей снились такие невместные ее положению сны. Не виноват, что жил в такой недостойной обстановке. Хорошо, что он поправится, и…
Погодите-ка. Что это она говорила про парней?!
– Каким парням хватит?!
– Что? – глаза у простолюдинки стали круглыми, как новомодное изобретение – пуговички. Оказывается, Марита нечаянно голос повысила. Девушка выдохнула и попробовала еще раз, поспокойней.
– Ты про каких парней сейчас говорила?
– Так про остальных, – удивленно проговорила девчонка. – Дан, Клод… Ну, Тир, наверное, позже прилетит – дракон за раз больше двух с трудом подымает.
Да что же это такое?! Марита вновь ощутила непреодолимое желание выругаться и горячо сожалела, что самым эмоциональным выражением в ее словаре было "тупица скудоумный".
Ну как вы оцените умственный уровень этой сельчанки, господа? Про лепешки она, видите ли, сказала. Про Сина этого – извольте послушать! Про дракона…
А выбрать время, дабы сообщить про грядущее прибытие Тира и Дана – не соизволила!
Божья пара…
А она, как нарочно, выглядит совершенной замарашкой!
Дан все еще прощался с своей лесной дикаркой. Девица старалась не выдавать себя, улыбалась даже, но ее руки уже третий раз, будто сами собой, оказывались у Дана на плечах… Златоградец о чем-то шептал ей на ухо, время от времени оглядываясь на Клода и Стимия. И успокаивающе махал рукой: сейчас, мол, сейчас…
Тир отвел глаза от парочки и демонстративно стал осматривать небо. В обещанного дракона, несмотря ни на что, верилось не особо.
Тир был молод, но по опыту, пусть не отцовскому, невеликому, уже знал: нельзя думать, что бывает только обычное. Бывает разное. Лесовики могут забыть о привычных наскоках с деревьев и погнать на ночной лагерь зверье, в тихой с виду речке может обнаружиться донный змей, что руку откусит в одну пушинку… бывает так, что ты оказываешься магом, и вся жизнь рушится… Словом, Тир никогда не спешил говорить "Этого не может быть, потому что этого быть не может).
Но даже для него дракон – это уже слишком. То есть живой дракон, разумный и готовый помочь. Да еще прозрачный.
Главное, разумный. Узнать от него про магов, раз уж он такой знающий… покопаться в этом Синтарине, может, отыщется что-то полезное. А не отыщется, так развалины не жалко. Хоть будет где потренировать свой "дар". Орден поплатится за все. За все!