Нона. Все. Пора идти.
Септимус. Если нам не удастся пробудить в нем страсть, ему придется умереть. Даже единорогов убивают. Больше всего на свете они боятся удара ножа, обагренного кровью змея, который умер, глядя на изумруд.
Нона и Септимус направляются к выходу, Нона ведет за собой Септимуса.
Десима. Стойте. Дальше ни шагу.
Септимус. Прекрасная, как Единорог, но жестокая.
Десима. Я заперла двери, чтобы мы могли поговорить.
Нона в страхе роняет шляпу Ноя.
Септимус. Отлично, отлично. Ты хочешь говорить со мной, потому что сегодня я необыкновенно мудр.
Десима. Я не отопру дверь, пока ты не обещаешь мне выгнать ее из труппы...
Нона. Не слушай ее. Отбери у нее ключ.
Септимус. Если бы я не был ее мужем, то мог бы сделать это, а так как я ее муж, она ужасна. Единорог тоже ужасен, если любит.
Нона. Ты боишься.
Септимус. А ты не могла бы сделать это? Она не любит тебя, поэтому не будет так ужасна.
Нона. Если ты мужчина, ты отберешь у нее ключ.
Септимус. Я больше, чем мужчина. Я необыкновенно мудр. И я отберу у нее ключ.
Десима. Сделай шаг, и я брошу ключ в дырку в двери.
Нона (оттаскивает Септимуса). Не подходи к ней. Если она выбросит ключ, нам не удастся сбежать. Толпа найдет и убьет нас.
Десима. Я отопру дверь, когда ты поклянешься самой страшной клятвой, что прогонишь ее из труппы, что никогда не будешь разговаривать с ней и даже глядеть на нее.
Септимус. Ты ревнуешь. Ревновать нехорошо. Обыкновенный мужчина пропал бы, и даже я еще недостаточно мудр. (Вновь пьет из бутылки.) Все ясно.
Десима. Ты был неверен мне.
Септимус. Я могу быть неверным, только если трезв. Никогда не доверяй трезвому мужчине. Они-то и предают. Никогда не доверяй мужчине, который не купался в лучах Большой Медведицы. От всего сердца предостерегаю тебя насчет трезвых мужчин. Сегодня я необыкновенно мудр.
Нона. Обещай. Ведь это всего лишь обещание. Дай любую клятву, какую она пожелает. Если ты промедлишь еще, нас всех убьют.
Септимус. Я понимаю тебя. Ты хочешь сказать, что клятву можно нарушить, особенно клятву, данную под давлением, но нет, я говорю тебе, нет, я говорю тебе, ни за что. Неужели я похож на трезвых мошенников, насчет которых предостерегал тебя? Неужели я дам ложную клятву, так сказать, на глазах Дельфов, на глазах холодного каменного оракула? Если я обещаю, то исполню обещание, поэтому, милая малышка, я ничего не буду обещать.
Десима. Тогда подождем тут. Они войдут в эту дверь с вилами и горящей соломой. Они подожгут крышу, и мы сгорим.
Септимус. Я умру верхом на звере. Настал конец христианской эре, но из-за мошенничества в Дельфах он не станет новым Адамом.
Десима. Я буду отомщена. Она морила меня голодом, а я убью ее.
Нона (крадучись, зашла за спину Десимы и выхватила у нее ключ). Ключ у меня! Ключ у меня!
Десима пытается отобрать ключ, но Септимус держит ее.
Септимус. Я не давал ложных клятв, поэтому я сильный - жестокое целомудренное существо, как сказано в "Великом бестиарии Парижа".
Десима. Ну и уходи. А я останусь и умру.
Нона. Пойдем. Еще полчаса назад она предлагала себя всем мужчинам в труппе.
Десима. Если бы ты был верен мне, Септимус, я бы ни одному мужчине не позволила дотронуться до себя.
Септимус. Непостоянная, но прекрасная.
Нона. Она плохая. (Убегает.)
Септимус. Я последую за прекрасной плохой легкомысленной женщиной, но последую не спеша. И возьму с собой сию благородную шляпу. (С видимым усилием поднимает шляпу.) Нет, это пусть лежит. Что мне делать с утонувшими развратными губами - прекрасными утонувшими неверными губами? Мне нечего с ними делать, а вот благородную шляпу с высокой тульей, принадлежащую Ною, я спасу. Я понесу ее с достоинством. И пойду медленно, чтобы все видели - я не боюсь.
(Поет.)
Десима. Предана, предана - и ради ничтожества. Ради женщины, которой любой мужчина может вертеть, как пожелает. Ради женщины, мечты которой не шли дальше обыкновенного богатого мужчины.
Входит Старый Попрошайка.
Старик, ты пришел, чтоб убить меня?
Старый Попрошайка. Я ищу солому. Скоро мне надо будет лечь и кататься по соломе, а я не могу найти соломы. Заходил в кухню, но меня прогнали. Они даже перекрестили меня, словно я дьявол и должен исчезнуть после этого.
Десима. Когда толпа придет убивать меня?
Старый Попрошайка. Убивать тебя? При чем тут ты? Они ждут, когда у меня зачешется спина и когда я закричу по-ослиному, чтобы узнать, к кому перешла корона.
Десима. Корона? Значит, они хотят убить Королеву?
Старый Попрошайка. Ну да, милочка, но она не умрет, пока я не покатаюсь на соломе и не покричу ослом. По секрету я скажу тебе, кто будет кататься на соломе. Это осел, на котором Иисус въехал в Иерусалим, поэтому он такой гордый и поэтому знает час, когда на трон взойдет новый Король или новая Королева.
Десима. Ты устал от жизни, старик?
Старый Попрошайка. Да, да, потому что, когда я катаюсь и кричу, я сплю. И ничего не знаю, вот жалость-то. И не помню ничего, разве как чесалась спина. Однако хватит болтать, мне надо найти соломы.
Десима (берет в руки ножницы). Старик, я собираюсь вонзить их себе в сердце.
Старый Попрошайка. Нет, нет, не делай это. Ты ведь не знаешь, где окажешься, когда умрешь, в чью глотку попадешь, чтобы петь или орать. Однако у тебя вид пророчицы. Кто знает, может быть, ты будешь предрекать смерть королям. Имей в виду, мне не нужны соперники, я не потерплю соперников.
Десима. Мужчина обманул меня, выставил на посмешище. Старик, мертвые умеют любить? У них есть верные возлюбленные?
Старый Попрошайка. Я открою тебе еще одну тайну. Что бы люди ни говорили, я не видел еще никого, вернувшегося оттуда, кроме старого осла. Может быть, больше никого и нет. Кто знает, не завладел ли он всем для себя одного? Однако спина у меня уже чешется, а я не нашел еще ни клочка соломы.
Уходит. Десима приспосабливает ножницы на подлокотник трона и собирается броситься на них, но тут входит Королева.
Королева (останавливает ее). Нет, нет - это великий грех!
Десима. Ваше величество!
Королева. Я думала, что мне хочется умереть мученицей, но это должно быть иначе, это должно быть во славу Господа. Святая Октема была мученицей.
Десима. Я очень несчастна.
Королева. Я тоже очень несчастна. Когда я увидела множество злых людей и узнала, что они хотят убить меня, то испугалась и убежала, хотя мечтала стать мученицей.
Десима. А я бы не убежала. О нет! Трудно лишь самой убить себя.
Королева. Они сейчас будут тут, станут стучать в дверь. Как же мне спастись от них?
Десима. Если они примут меня за вас, вы спасетесь.
Королева. Я никому не могу позволить умереть вместо себя. Это было бы неправильно.