– Думаю, все прошло как по маслу. Иначе бы вы не оказались в космосе. Надеюсь, и впредь все будет складываться как надо. Теперь позволю себе дать несколько советов на будущее.
Прежде всего, предупреждаю – не рассчитывайте, что вам удастся обмануть Бетельгейзе. При желании мы отыщем вас в любом конце Галактики. Нам известно ваше враждебное отношение к центральному правительству. И все же если Бетельгейзе, пренебрегая этим, поручила вам выполнение данной миссии, то только потому, что мы уверены в получении нужных сведений даже против вашей воли.
Не считайте мои слова проявлением недоброжелательности. Скорее, наоборот, Бетельгейзе предпочитает подобострастным служакам мятежников.
Не совершайте посадку в космопорте Глании. Вас тут же схватят – всем разослано описание ваших примет как пирата. Иначе мы не могли поступить. В вашей искренности никто не должен сомневаться. Не забывайте о том, что вы работаете на собственный страх и риск. Бетельгейзе официально отречется от всего, что вы сообщите о своих связях с центральным правительством.
Итак, садитесь поблизости от порта и пробирайтесь в город пешком. Ваш корабль с легкостью минует любые пояса дальнего обнаружения. Тем более что наблюдение на вновь освоенных планетах ведется спустя рукава, а мы позаботимся, чтобы в ближайшие месяцы к нему относились еще небрежней. Вступайте в контакт с человеком, о котором вам говорили, но не сообщайте ему, кто вас послал.
В остальном вы свободны в своих действиях. Когда вы вернетесь, мы постараемся доказать вам, что в могуществе Бетельгейзе есть и положительные стороны. И что новый создающийся мир стоит всех прошлых миров.
Мы доверяем вам.
И не забывайте, что я ваш друг. Если понадобится, скажите, что вас послал я. Мое имя немного известно в пространстве. Оно может вам помочь.
До свидания, Алган.
До свидания… Это значило многое. Это предполагало, что Алган вернется из своего полета. Это предполагало, что, несмотря на темпоральные искажения, несмотря на ужасающее удлинение секунд, проведенных в полете со скоростью света, Ногаро будет жив, когда Алган прибудет на Бетельгейзе.
– До свидания, Ногаро, – против воли прошептал Жерг Алган.
Полет походил на долгий путь в темном туннеле, хотя в межзвездном пространстве нет ничего вечного и неизменного. Даже многие века путешествий в пустоте не искоренили в людях рефлексов, приобретенных в незапамятные времена. Поэтому психологические проблемы путешествий в пространстве решались с большими трудностями, чем технические.
Исследователи ответили на вызов звезд. Прежде всего они попытались изменить сущность человека, дать ему новый образ мышления, отучить от страха, убедить в том, что любые искажения времени и пространства суть нормальные явления. Они пытались ввести в его подсознание все данные, которые он мог затем усвоить с помощью сознания. Затем они снабдили человека психологической броней, проводя на нем безопасные, но сбивающие с толку опыты. Тренировка была изнурительной, и все же игра стоила свеч – человек учился познавать звезды.
Но психологи на этом не остановились. Они знали, что человеку мало приспособиться к окружающим условиям. Они стремились сохранить привычную обстановку родных ему миров. Чтобы уберечь рассудок освоителей Галактики, они превратили тяжелые корабли в машины иллюзий. Они воссоздали внутри кораблей пейзажи планет, их безбрежных лесов и прерий, солнца и звездного неба. Они овладели игрой света и тени. Травы в полях, облака в небе, вздымающиеся на горизонте горы – все было миражом. Но человеку были необходимы эти миражи.
Однако на легких исследовательских кораблях, быстрых и маневренных, такой комфорт, к великому сожалению Алгана, отсутствовал.
Жерг оказался в совершенно безмолвном мире, залитом столь ровным светом, что корабль, казалось, блуждал в густых сумерках. Алган чувствовал, что постепенно теряет свое «я». Его память как бы отвергла время, ему было все труднее вспомнить, когда произошло то или иное событие. Случалось, что обычный жест возвращал его к реальной жизни, и он вновь осознавал себя. Однако реальность оказывалась столь мрачной, что Алган снова прятался в раковину собственного воображения.
Машины взяли на себя всю заботу как о нем, так и о корабле. Они рассчитали оптимальный маршрут.
Время шло медленно.
Бортовые часы отсчитывали дни и недели. «Месяцы и годы на Даркии», – напоминал себе в полусне Алган. Какой он найдет ее по возвращении? Он думал о Бетельгейзе и ее мощи, о десяти планетах пуритан и их подрывной деятельности, о зачатках цивилизаций, рассеянных по Освоенной Галактике, которые росли, развивались и надеялись, что вся Галактика примет именно их уклад жизни, хотя людей там было горстка песка среди моря звезд.
Он размышлял о грядущем, о том, что свершат люди – как они зажгут звезды, передвинут одни миры, создадут другие, высвободят гигантские количества энергии, ему грезились существа, которых им доведется встретить, галактики, которые заселят люди, пока еще немыслимые дали, в которые уйдет человечество, когда погаснут звезды этой Вселенной; он задумывался и о судьбе покоренных планет, об их прошлом и будущем, о том, чем они стали после появления на них человека, о еще ожидающих человека неведомых планетах, которые одинокими черными алмазами висят во тьме космической ночи; думал он и о людях, которые свершат все это, выполняя свой долг, ведь их предки предсказали будущее, они мечтали покорить Вселенную, еще не достигнув ближайших звезд, и он понял, что прошлые поколения тоже не могли не ощущать распада внутреннего мира, сотканного из воспоминаний и смутных устремлений, когда подчинились силе, которая толкала их вперед к познанию неведомого.