— Не сомневаюсь, — ответил Алган.
— Молодой человек, в ваши лета я уже успел побывать на доброй полусотне планет. Хотя уверен, и вам довелось попутешествовать. Наверно, отдыхаете между экспедициями? Увы, космос стал обычным делом. Еще по стаканчику?
— Я ни разу не покидал Даркии, — медленно процедил Алган. — И пока у меня нет желания расставаться с нею. Ничто не может мне заменить этот зеленый мир. За выпивку — спасибо. Как говорится, одна порция солнца не погасит.
— Еще бы, — поддакнул собеседник.
Они опять замолчали. Алган внимательно посмотрел в заплывшие жиром глазки толстяка. Ему не понравился сверкнувший в них хитрый огонек.
— Вы, наверно, торговец? — спросил он.
Человек громко расхохотался.
— Если хотите, юноша. Можете называть меня торговцем.
— Ну, и как нынче идут дела?
Вежливость в космосе совершенно необходима, а в космопорте в особенности. Жерг Алган хорошо знал это и потому никогда не задавал прямых вопросов.
— Что-то товару стало меньше.
Торговец снова расхохотался. Жерг присоединился к нему, что еще больше развеселило его собеседника. Глазки толстяка совсем скрылись в жирных складках. Алган резко оборвал смех.
— Вы что-нибудь ищете на Даркии? Я знаю ее как свои пять пальцев, и не исключено, что смогу вам помочь.
— Очень даже, малыш! Еще порцию?
Алгану пришлась не по вкусу фамильярность собеседника, но он сдержал себя ради даровой выпивки. Они пили еще и еще…
— Конечно, ты мне можешь помочь, малыш, — очнувшись, услышал Алган слова толстяка. — Подпиши вот это — и увидишь новые миры.
— А куда вы направляетесь? — растягивая слова, спросил Алган.
— Туда, куда велит мне долг, — колыхнулась гора жира.
Что-то влажное коснулось пальцев Алгана, а затем их прижали к твердой поверхности.
— Ну и набрался! — послышался незнакомый голос.
Он открыл глаза. Кто-то сунул ему в руки какой-то цилиндрик. Он не знал, что это такое. Он все еще парил среди серых скал под низким зеленым небом.
— Пиши свое имя, старина, — послышался снисходительный голос. — Ты же хочешь путешествовать. Ты просто рвешься путешествовать! Пиши свое имя.
Он силился удержать крохотную ручку в пальцах. Начал было писать, но буквы расплывались перед глазами.
— Еще одно усилие.
От усердия он высунул язык. Кто-то взял его за руку и сказал:
— Нормально.
Алган уронил руку, ощущая, что она вот-вот оторвется под собственной тяжестью. Рука увлекла его за собой, и он утонул в бесконечности, кружась среди жемчужных скал. В ушах гремела пронзительная музыка. Он летел вниз, в колодец с жемчужными стенками, навстречу зеленой воде и зеленому небу, зажатому в серый цилиндр, навстречу зеленому полу и зеленому потолку, которые все быстрее и быстрее сближались друг с другом. Жемчужные стенки превратились в узкую полоску между двумя зелеными кругами, затем стали ниточкой. Колодец взорвался.
Алган выпрямился. Он не сразу понял, где находится, и инстинктивно пощупал, на месте ли пистолет, затем встряхнулся, словно вылез из воды.
Рядом никого не было. Толстяк с жирными пальцами мог и присниться.
Алган поднял руку и щелкнул пальцами.
— Чего-нибудь освежающего, — крикнул он.
Он выпил одним глотком содержимое стакана и сразу почувствовал себя лучше. Он поднялся и хотел было идти. Но в ногах «бегали мурашки», словно он сутки пролежал за столом. Видно, он слишком много выпил. Алган пошарил в карманах и бросил на стол несколько монет. Затем направился к двери. Кто-то поздоровался с ним, и он в ответ лениво махнул рукой. Споткнувшись о порожек, Алган едва сумел устоять на ногах.
На улице его словно мокрым саваном облепил тяжелый влажный воздух Дарка. Алган несколько раз зажмурился, стараясь привыкнуть к темноте.
Он с трудом ковылял по плохо освещенной улице. Его ноги разъезжались на скользкой мостовой, истертой тысячами сапог. Но тренированный взгляд впивался в каждый сгусток тьмы. Дарк был безопасным городом, но относительно безопасным. И меру этой относительности лучше было не знать.
Ему некуда было идти. Он надеялся провести ночь где-нибудь в старом городе. Подремать вполглаза, прижавшись спиной к стене и не выпуская рукоятки пистолета.
Ориентируясь по огням космопорта, он нырял в ворота, проскальзывал во тьме между старинными домами, ровесниками порта, старался обходить освещенные места. Иногда он спотыкался, останавливался в нерешительности, и тогда всполохи от стартующих кораблей помогали ему разглядеть дорогу.