— Что так? — усмехнулся Алган. — И сколько вы за нее просите?
— Не будем говорить о цене. По крайней мере пока. Мы оба любим красивые старинные вещи. Присмотритесь. Вы можете сказать, из чего она сделана? Ходит немало древних легенд…
— О легендах поговорим потом. А где фигуры?
Торговец с подозрением посмотрел на него.
— Фигуры? — переспросил он. — К этим шахматным доскам фигур не полагается. Я принял вас за знатока. Вы обратили внимание на рисунки?
— А как же играть?
— Не знаю. Я уже говорил, что доска старинная, происхождение ее неизвестно. Никто не знает, как играть на этих досках. Они существовали еще до того, как человек научился передвигать фигуры по шестидесяти четырем клеткам.
— Как она попала к вам?
— Если не ошибаюсь, ее принес мне на продажу какой-то звездоплаватель. Он прибыл с границ Освоенной Галактики. Не знаю, где он раздобыл эту доску. Он мне этого не сказал. Но известно, что это очень древняя вещь. Ее древность не вызывает сомнений. Такие доски появились задолго до человека.
— Значит, в Галактике и до человека существовали цивилизации?
Торговец окинул Алгана печальным взглядом.
— Что мне ответить? Я знаю не больше вашего. Первопроходцы, те, кто были моими и вашими предками, встречались в разных местах с разумными расами, и гуманоидными и нет, но все они стояли на довольно низкой ступени развития и еще не покидали своих планет. Но я верю… верю, что мы не были первыми, кто опустился на поверхность некоторых планет. Думаю, кто-то наблюдает за нами. Ждет нас. Может, эти шахматные доски — дело рук неизвестной расы.
— Какой? — сухо спросил Алган.
— Кому это ведомо? Во всяком случае, не бедному эльсинорскому торговцу, который лишь трижды покидал родную планету. Но рассказывают разные и весьма престранные истории.
— Что это за истории?
— Я не имею права говорить об этом. Это запретная тема. Однако я вижу, вы дружески настроены и дадите мне за эту древнюю вещицу хорошую цену.
— Договорились!
— Идите за мной, — сказал торговец.
Алган бросил взгляд вокруг. Оживленная толпа осаждала прилавки, по улицам бесшумно скользили длинные черные машины. Но все происходило в абсолютной тишине, от которой становилось не по себе; темные одежды и маски придавали городу зловещий вид.
Алган проскользнул в низкую дверь лавочки; заднее помещение оказалось складом, где навалом лежали бесценные товары — легкие красочные ткани, невесомые меха, изысканные металлические изделия.
Торговец опустился на груду мехов, а Алгану указал на высокое кожаное кресло. Глаза Алгана быстро привыкли к скупому свету, и он с любопытством огляделся.
— Вижу, мое заведение вам по душе, — проговорил торговец. — Это радует мое сердце.
Он наклонился к Алгану и с улыбкой спросил:
— Вы когда-нибудь пробовали зотл?
— Я только слыхал о таком напитке, — вздохнул Алган. — А ведь у пуритан…
— Пуритане — народ предусмотрительный. Вы, наверно, слыхали пословицу: «Для тех, кто не переступает порог, важен лишь фасад». Это старая пословица. Вы согласны с ней?
Торговец взял с полки корень и сунул в машинку для выжимания сока, имевшую вид обычной статуэтки. Он подождал, пока корень обесцветится, а сок стечет в сосуд. Затем перелил его в два высоких серебряных бокала.
— Подождите, — сказал он. — Не пейте все разом. Я хочу вам кое-что показать. Я знаю, что могу вам довериться.
Голос торговца изменился. Исчезли любезность и угодливость, зазвучали стальные нотки. Торговец ждал, что ему подчинятся, а Алгану было любопытно узнать, что последует дальше.
— Положите доску на колени. Теперь разместите пальцы правой руки по клеткам, безразлично каким. Каждый палец должен лежать на отдельной клетке. Эльсинор посещают самые разные люди. Обычно нам доверяют, известно, наша честность вне подозрений. Наши обычаи, как это ни прискорбно, не всем по душе, а наша нетерпимость — тем более. И тем не менее инородцы доверяют нам, а в космосе это случается нечасто, поверьте мне. Вот почему нам рассказывают то, о чем не осмелились бы поведать нигде, чего не знает даже заносчивая Бетельгейзе. Вы не любите Бетельгейзе, и не надо меня уверять в обратном. По вашей одежде я сразу определил, что вы первопроходец и прибыли с древней планеты, а как набирают на них людей, когда центральному правительству не хватает рук, мне доподлинно известно. У нас тоже есть причины не любить Бетельгейзе. Уже более трех веков цивилизация пуритан ограничена десятью мирами, хотя в Галактике множество неосвоенных планет. Бетельгейзе нуждается в наших людях, но не желает распространения пуритан. Вот почему мы внимательно выслушиваем путешественников в надежде наткнуться на какую-нибудь тайну, которая даст нам хотя бы тень превосходства над Бетельгейзе. Однажды мы найдем ее. К примеру, нам известно, что на некоторых планетах существуют руины построек, которые были воздвигнуты задолго до появления человека.