Судя по отчетам, так оно и было. Алган встал и открыл люк. Он уложил в рюкзак провизию, медикаменты и шахматную доску, рассовал по карманам необходимые инструменты.
«Нет, Глания не походит на пустыню, — подумал он, переступая порог люка, — хотя на первый взгляд кажется такой». Все вокруг устилал розовый ковер мхов. Достаточно ли плотен этот ковер для пешего перехода? Космопорт находился в пятидесяти километрах. Для него такое расстояние было пустяковым, но вряд ли стоило уповать на свой охотничий опыт.
Он уже спускался по ступенькам вниз, когда послышался глухой рокот. Сильный порыв ветра заставил Алгана прижаться к кораблю, и ему почудилось, что корабль пошатнулся. Он не сразу понял, что корабль действительно кренится. Его опоры уходили в зыбкую почву. Что делать? Вернуться в пилотскую кабину, включить двигатели и попытаться вырваться из болота? Маневр был опасным, но выполнимым.
Он размышлял слишком долго, так что все решилось само собой. Корабль покачнулся, словно его подхватила волна. Новый порыв ветра отбросил Алгана в сторону. Он упал на мягкий ковер мхов и утонул в нем, как в пуховой перине. Нащупав твердую кочку, он встал на ноги. А корабль тем временем опрокинулся и исчез среди мхов, словно проглоченный невидимой пастью. На мгновенье показался и снова ушел вглубь нос.
Алгана охватило отчаяние. Он оказался на этой болотистой планете один, без оружия, без карт, без инструментов, правда, с трехдневным запасом провизии, компасом, старинной шахматной доской и уверенностью в том, что в полусотне километров находится космопорт.
Неужели этого и хотел Ногаро? Или он сам допустил какую-то ошибку?
Отныне все это не имело значения.
Даже не начавшись, миссия Алгана выглядела совершенно невыполнимой.
Идти оказалось легко. Алган без труда шагал по мшистым зарослям, кроваво-красным пол лучами ночного светила. Ветер утих. По-видимому, здесь переход ото дня к ночи и наоборот сопровождался гигантскими перемещениями воздушных масс.
Через несколько километров он ощутил усталость. Воздух был упоительно тих. Выбрав место потверже, Алган улегся на мох и закрыл глаза.
6. ПРОКЛЯТЫЕ МИРЫ
«Пространство, — думал Алган, лежа с закрытыми глазами на мягком розовом мху, — можно представить в виде ткани из материи и света, в которую вплетены нити причин и следствий. И именно потому, что я, Жерг Алган, занял в определенный момент определенное место в пространстве в миг своего рождения, вырос в условиях цивилизации, которая измеряла пространство парсеками, среди людей, различия между которыми были так велики, что они еще не всегда могли понять друг друга, случилось то, что должно было случиться именно со мной, а не с кем другим». Мысль о неотвратимости судьбы была странной, но вывод напрашивался только один — во времени и пространстве существовал узкий ход под именем Алган, по которому он будет идти всю свою жизнь и нигде не сможет свернуть в сторону от собственной судьбы.
Мысль была ошеломляющей. Он еще никогда не формулировал с такой четкостью и силой своих неосознанных стремлений. Нередко у него возникало ощущение той или иной степени свободы, но оно быстро проходило. Сейчас он осознал, что всегда был пешкой на шахматной доске вроде той, что лежала рядом с ним, а те, кто передвигал его с клетки на клетку, сами были пешками на той же безграничной доске пространства и времени, хотя пока еще не осознавали этого. Недаром во время охоты он всегда ощущал неразрывную связь между собой и зверем, на которого шел, — в какой-то момент либо охотник, либо зверь непременно обречен на гибель. Эту связь овеществляло все: леса, тропинки, ветры, запахи, звезды, вся Вселенная, хотя она была едва ощутимой. Животное воспринимало ее инстинктивно, охотник почти осознанно.
Сейчас и охотник, и его жертва оказались в одной шкуре, а полем охоты, шахматной доской, стала вся Вселенная. Клетками доски были планеты, звезды и даже галактики.
Победитель получит ответ на извечный вопрос.
Что такое человек?
Но существовал и другой ответ, входивший в правила игры, которая с незапамятных времен разворачивалась в пространстве.
Есть ли в космосе некто подобный человеку, в котором человек признает равного себе, понимая, что этот некто не есть человек?
На этот вопрос ответить не мог никто — ни философы, смахивающие бородами пыль с древних манускриптов, ни ученые, склонившиеся над микроскопами или следящие за стрелками точнейших приборов. Ответа никто не знал, ибо время ответа не пришло.
Этот момент наступал сейчас. Две громадные армии, или просто население двух муравейников, оказались в непосредственной близости друг к другу, но контакт пока не состоялся. Соприкосновение было неизбежным. И битва могла разгореться, стоило лишь кому-нибудь передвинуть простую пешку не на ту клетку.