Существо обвело глазами присутствующих. Псионы застонали, опускаясь на пол, потому что существо достаточно грубо вламывалось в их мозг, вызывая болезненные ощущения. Перед глазами каперанга пронеслась вся его жизнь, но он был тверд в своем решении. Неведомо, что существо увидело, но оно сделало шаг назад, широко раскрыв свои невозможные глаза.
— А если я уничтожу….
— Постой! — прервал существо звонкий голос, напоминающий песню и журчание ручейка одновременно.
Перед людьми возникло воздушное создание, светлое, яркое, как солнышко. У него, или у нее, были ярко-зеленые миндалевидные глаза и белые острые ушки, достаточно маленькие, чтобы почти полностью спрятаться в волне белоснежных волос, свитых в причудливую косу.
— Скажите, — спросило новое существо. — А почему?
— Сама суть нашей цивилизации — защита наших детей. Отдать ребенка — непредставимо для любого из нас. К тому же мальчик принадлежит нашему миру.
Перед разумными раскрылся широкий голографический шар, показывающий жизнь Гриши — его радость, его печаль, его учебу и самое главное — его Пару. Глядя на застывший миг единения двух разумных, ставших единым целым, Древние существа отступили.
— Мы властны над многим, — сказало первое, темное, существо. — Но такие чувства неподвластны никому. Будь по-вашему, мы не станем уничтожать ваш мир, чтобы вернуть мальчика. Но за это вы должны стабилизировать мир планеты.
— И так собирались… — мрачно пробормотал кто-то из псионов.
— Когда-нибудь вы поймете нас, когда станете вровень с теми, кого люди этой планеты зовут «фейри». Но помните, вы не должны допустить гибели этого мира, раз уж не хотите возвращать мальчика, что своей смертью мог бы стабилизировать родственный вам мир.
С этими словами древние существа исчезли, а члены комиссии не знали — благодарить ли им безопасника или… наоборот. Но теперь была ясна и цель Древних, и их устремления, которые загадочным образом совпадали с устремлениями людей базы, ведь было абсолютно ясно, что разрушителей нельзя оставлять «как есть».
Предстояло принять решение. Суровое, в чем-то даже жестокое по отношению к разрушителям, но необходимое. Путь, который могли себе представить люди базы, да и люди объединенного человечества, был единственным возможным — реморализация, то есть приведение к моральным нормам псионов-созидателей. Когда-то давно, тысячу или две лет назад, этот метод использовался для коррекции псионов, желающих властвовать, но сейчас таких уже не рождалось. Когда перед тобой открыты все дороги, желание властвовать — это не просто атавизм, а уродство.
И вот на орбиту планеты были выведены излучатели-корректоры, вот они соединились в общую сеть. Целители закончили настраивать спектр, а безопасники разблокировали способность коррекции. В створ излучения попадали, конечно же, все люди, но настроено оно было только на псионов. Люди Прародины должны были пройти свой путь от «почти животных» до истинно разумных самостоятельно. Возможно, особо чувствительные люди и почувствовали бы прилив радости, но никакого вреда людям излучение не несло. С разрушителями дело обстояло иначе. Хотя вреда им и не наносилось, но ликвидация низменных инстинктов и желаний заставляла их переосмыслить себя, свои желания, свою жизнь, что, несомненно, было весьма болезненным процессом. Не трогало излучение и природных существ этого мира, как псионов, так и природных духов, только потомки чужих были под его властью.
Целители закончили работу, псионы проверили излучатели, и по древней традиции начался отсчет. Медленно текли секунды, волновались люди, ведь любая их ошибка — это человеческая жизнь… С последним щелчком таймера излучатели налились невидимым невооруженному глазу светом, тихо загудели механизмы, соединилась сеть, и вся планета оказалась залита излучением реморализаторов.
— Надеюсь, Древних мы не зацепили…
***
— Принимая мой первый диагностический жезл, я обещаю…
Первый год Академии — то, что будет вспоминаться долгие годы. Нормальная анатомия, физиология, интегральная математика, математика и физика пространств, пси-диагностика, полевая диагностика, «куда бежать» и «за что хвататься». Первые робкие шаги на пути познания сути человека разумного, его чаяний, желаний… Целителей учили прежде всего разговаривать, беседовать с людьми, ведь основа любого лечения — доверие. Кого, как не детей, учить этому? Первые практические занятия — друг на друге, как принято в врачевании… Первые слезы сопереживания. Все в этот год происходило впервые, но, как бы ни было иногда тяжело, у Наташи был Гриша, ничем не напоминавший Гарри Поттера из чужого мира, а у Гриши — его Наташка.
Занятия проходили иначе, чем в школе, к простому познанию мира добавились электронные книги далекого прошлого, материала для изучения стало не просто много, а очень много. Иногда сил хватало только на то, чтобы потереть натруженный мускулюс глютеус и упасть в койку. Но все это было оправдано, что и отразилось в отличных отметках на экзаменах, первых в их жизни. Странно, что даже экзамены они сдавали вместе, хотя это и было правильно. Истинная Пара, идеальный тандем врачевателя и целителя душ…
Прошла пора экзаменов, и началась практика в Большом Госпитале Флота — единственном госпитале объединенного человечества. С исчезновением большинства болезней и врожденных пороков исчезла необходимость в больницах. Ведь даже операцию любой сложности можно было провести в специальной капсуле. Здесь дети впервые увидели настоящих пациентов: раненых, подхвативших в дальних мирах неизвестный вирус, лишившихся конечностей. Именно сопереживание и уход за такими людьми показал им, что в целительстве бывают не только победы, но дети не сдавались.
— Сегодня собираемся все вместе, не забудь, — напомнила Наташа.
— Я помню, солнышко, — отвечал замученный спланхнологией* Гриша.
— Что-то это неспроста, — протянула девочка.
А вечером был праздник — первый год Академии, будущие целители, только отличный рейтинг. Все знакомые и друзья пришли порадоваться за Гришу и Наташу, неимоверно смутив обоих. Чудесный праздник запомнился надолго еще и подарком дяди Саши из Дальней Разведки — им обоим подарили орудие древнейшего целителя — «стетоскопы» с причудливой буквой L и надписью «Littmann quality»**. Древние аналоговые приборы выглядели новехонькими, и было абсолютно непонятно, откуда дядя Саша их достал. Но этот подарок был очень приятным, нужным и сильно выручил их впоследствии на практике, особенно, когда дядя Саша показал, как ими пользоваться, и подарил сравнительную базу звуков. Оказывается, древние использовали такие штуки из различных материалов, даже из дерева для того, чтобы по звукам определять состояние сердца и легких. Это было невообразимо.
***
Этим утром Верховному Чародею и прочая, и прочая было нехорошо. Отражение в зеркале вызывало неприятие, все вокруг было серым и противным. Лимонные дольки не радовали, а вызывали изжогу и тошноту… Что-то сильно тревожило его, и он пытался понять, что же? Своим предчувствиям Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор привык доверять, потому сейчас копался в себе, пытаясь осознать, что не так.
Северус Тобиас Снейп, напротив, отлично понимал, что происходит. Он внезапно осознал, насколько мелко и гадко все, его окружающее. Его ненависть к детям, его угрюмость, язвительность были всего лишь попыткой защититься от мира и от себя, но… Видимо, пришла пора переосмыслить свою жизнь и себя самого. И, налив себе в стакан огневиски, Северус уселся в продавленное кресло, принявшись привычно рефлексировать, бездумно глядя на огонь камина.
В холодной, промозглой камере Азкабана бился в истерике худой мужчина, выкрикивая «Гарри!», «как я посмел?», «где были мои мозги?» и сложные конструкции английского литературного языка. Наконец, выбившись из сил, он уселся на лежанку из гнилой соломы и расплакался.
В Косом переулке этим утром внезапно снизились цены. Абсолютно все цены стали вдвое ниже, что вызывало абсолютное недоумение у магов, пришедших за покупками. В одной лавке продавец убеждал домового эльфа взять больше провизии за те же деньги. На эльфа было жалко смотреть.