- Лан, ребят, валим, - бросил он банде, и добавил, уже на ходу, - нарик, походу попался.
«Сам ты нарик», - подумал Дин, глядя бандиту в спину. Налетчик был одет лучше несостоявшейся жертвы. Дорогая адаптивная куртка, кроссы с нано-подошвой. Прикид хоть и выглядел просто, но тянул на приличную сумму.
«Интересно, - рассуждал про себя Дин, - это на гопстопе так подняться можно? Ну хорошо, допустим, по одному сантиму в полчаса вечером. Если очень повезёт. Шесть – семь сантимов в день. На такие кроссы нужно две недели подряд на дело выходить! Без выходных. Не-е-т, что-то у них ещё есть, наверняка. Наркота навряд ли: этим совсем серьезные люди занимаются. Кем они еще были? Домушниками? Карманниками? Лазунами?»
При мысли о лазунах Дин сбился с шага. Впервые за всё время этого беспросветного дня немного повеяло ветерком надежды.
Да, формально собирательство запрещено законом, и полиция даже гоняет лазунов периодически. Но вяло: кому охота сидеть ночами в засаде в сырых и неуютных развалинах?
Ребята из класса рассказывали, что одному лазуну очень здорово повезло прошлой осенью. Нашёл место в заброшенном космопорту, где не успели демонтировать структурированные углеродные минибалки с целым блоком управления. Прилично так поднял у перекупщиков. Больше пятисот кредов – это точно. По слухам, одна такая минибалка стоит от восьмисот, это если официально закупать бэушную. Если не официально – то дешевле, конечно. Но ведь он нашёл несколько!
Дин остановился у границы парка.
И кто такие, эти лазуны? Школьное дно, как правило. Парни и девчонки, которые не пытаются вылезти даже на бесплатном муниципальном образовании. Рискуют приводами по мелочи – после такого работать только операторами мусорщиков, да живыми барменами на орбиталках, если повезёт. Много ли они знают о конструкции старых, доимперских космопортов? Едва ли. Дин не мог представить, что кто-то из лазунов сидит на образовательных порталах, и изучает сложные данные по старинным технологиям, архитектуре и жизненному укладу. Достаточно ведь знать основные типы ценностей, которые встречаются в развалинах. Энерговоды. Минибалки. Декоративные сплавы, которые любили в то давнее время…
Дин медленно двинулся дальше. Вышел на улицу. Пошёл между темными громадами домов.
Но он-то знает гораздо больше! Дин любил историю, ведь это, по сути, череда войн и конфликтов – начиная от самых примитивных на Древних мирах и мирах Рассеяния после деградации первой волны. Потом первые человеческие альянсы и союзы – сначала внутрисистемные, а потом и межзвездные. Первые межрасовые боестолкновения. Жестокое и романтичное время настоящих героев, когда само человечество находилось на грани выживания. Завоевания Великих Стратегов – поколения специально выращенных воинов, когда вмешательство в человеческий геном ещё не было так строго запрещено а, напротив, поддерживалось правительством. Священный поход против Мятежных, завершившийся победой Форума. Это всё – дико интересно! Дин очень хотел быть частью этого, быть частью настоящей истории! Он долгие часы проводил в сети, изучая реальные трёхмерные карты диспозиций, наступательных и оборонительных операций; пока другие ребята на досуге качали персов в нейро-РПГ, он доставал серые копии реальных стратегических симуляторов, подработками выкраивал время на фрейме – потому что его простенький планшет, конечно, не мог потянуть такие нагрузки – и чувствовал себя настоящим командиром.
И, разумеется, Дин хорошо представлял себе устройство стандартных гражданских космопротов доимперской эпохи их родного мира. Сейчас это кажется диким, но их мир – даже не полноценное государство, а конфедерация поселений – всерьез собиралась конфликтовать с Империей! Поэтому все эти данные были в учебных имперских архивах, кода он имел доступ как официально зарегистрированный кандидат в абитуриенты в Звездную Академию. К счастью для них всех, аншлюс вышел совершенно бескровным.
Он смог по памяти восстановить проект космодрома, где удачливые лазуны нашли минибалки. Прикинул, где те могли находиться. И улыбнулся про себя, подумав: «О, боги-хранители! Они ведь и половину не облазили! Скорее всего – просто не нашли проход в зону прилёта, космопорт специально строили так, чтобы зоны прилёта и вылета почти не соприкасались! Есть хороший шанс, что зря говорят, будто космодром давно вычищен!»
Микрорайон, где жил Дин, находился на самой границе города, у леса. Как раз со стороны развалин бывшего космопорта. По прямой километров пять. Через лес, конечно, поплутать придется – но вполне реально за ночь обернуться туда-обратно!
Отец, конечно, уже был на смене. Даже оставил ему записку, и приготовил ужин – макароны по-флотски, с высококачественным синтетическим мясом. «Должно быть, достал последнюю заначку, чтобы выпить вчера, но часть потратил на продукты», - решил Дин. Потом коснулся уведомления на экране холодильника, чтобы прочитать послание.
«Дин, прости. Я очень тобой горжусь, верю в твою цель. И знаю, как ты ждал этой поездки. Тебе это очень нужно было, перед экзаменами. Чтобы отдохнуть и собраться. Я всё понимаю. Вчера у Миры, нашего бухгалтера, были поминки. Муж у неё умер. Я не мог уйти. С бухгалтерами лучше не ссориться. Наши накопления я не трогал. Купил тебе лакомство, чтобы было справедливо. Когда переведут жалование, можем посмотреть отдельный маршрут. Попробуем найти со скидкой. Это будет не так дешево, как с группой – но, может, потянем. Люблю. Отец»
Дин удалил сообщение. А, когда выходил из кухни – изо всей силы ударил по несущей балке. Так, чтобы стало больно, чтобы разбить костяшки, и чтобы кровь пошла. Он знал – балка достаточно прочная, чтобы выдержать его удар. Насчёт остальных стен в квартире Дин не был так уверен.
Он надел непромокаемые мембранные штаны (купил в прошлом году на распродаже для триатлона, тогда соревнования выиграл, и приз отбил затраты), взял фонарик, проверил аккум. Накинул рюкзак на плечи. Захватил заряженный скутер. Не гравитационный, конечно – обычный, электрический, на колёсах. Правда, повышенной проходимости, чтобы по лесу можно было рассекать. И отправился на первое в своей жизни незаконное дело.
Космопорт оказался в несколько худшем состоянии, чем Дин себе представлял. Внешняя обшивка ободрана вчистую, еще в незапамятные времена. В фасадной облицовке содержались ценные элементы, и их снимали чуть ли не промышленным способом.
Глядя на остов огромного здания, вросший в густой лес, Дин мысленно восстанавливал его внешний вид в прежние времена. От этого невольно сжималось сердце. Когда-то порт выглядел здорово: величественно и торжественно. «Может, и правду говорят, что наш мир не был таким уж отсталым и захолустным до прихода Империи?» - невольно подумал он. Даже по имперским документам отсюда было открыто прямое межзвездное сообщение не менее, чем с десятью системами. Сейчас его мир имел прямую связь только с одним хабом, и то – через орбитальную станцию.
«Ладно, - решил про себя Дин, - я не сопли тут распускать пришёл!» и решительно двинулся в сторону ближайшего проёма, где когда-то стояло панорамное остекление.
Уже после первого обхода он понял, почему его предшественники не стали даже пытаться найти спуск на нижние, подземные уровни космопорта. Кто-то тщательно замаскировал все имеющиеся переходы фальшивыми плитами. Должно быть, кто-то из последних администраторов-хранителей хотел таким образом защитить хоть что-то.
Внешне плиты выглядели совершенно монолитными и аутеничными, никак не выделяясь на фоне настоящего структурного каркаса здания. Но Дин знал, что их тут просто невозможно было поставить, не делая огромные проёмы во внешней конструкции. А никаких следов таких проемов не наблюдалось.
Он потрогал одну из плит. Шершавая и холодная. Как настоящий бетон на полимерах, из которого строили в то время. Качественная имитация. Даже он почти поверил, что плита настоящая. Пока не стукнул по ней перемотанными бинтами костяшками. Плита мягко спружинила. Тогда Дин ударил посильнее. И в плите, на уровне его груди, появилось отверстие с неровными краями. Изнутри потянуло пылью и затхлостью. Дин осторожно посветил в пролом. За плитой стоял эскалатор. Древний, с электромеханическим приводом. Лестницы покрыты толстенным слоем пыли, стены все в черной плесени, с потолка сосульками свисает то ли паутина, то ли куски облупившейся краски или штукатурки. Но самое главное: тут точно никто не бывал долгие, долгие годы.