***
В стыковочном шлюзе собрались несколько офицеров: первый лейтенант, старший инженер и боцман. Вместе с ними стояла парочка поникших матросов. Донавал остался снаружи, следя за тем, чтобы любопытные не вздумали подслушивать. - Ну? - нетерпеливо спросил я, видя замешательство всех присутствующих. - Повторите то, что рассказали мне, - скомандовал матросам первый лейтенант Фаррел. - Мы хотели выпить, - начал один из них: уже немолодой мужчина с некрасивым, множество раз сломанным носом, - здесь кроме нас никого не должно быть... - А дежурный офицер где был? - уточнил я. В стыковочном шлюзе, как и любом другом ключевом помещении, коих на Небуле было не так много, всегда должен быть хотя бы мичман. - Ушёл, пересменка... Они всегда уходят за полчаса до неё, - тихо и немного испуганно сказал матрос. Его страх можно было понять. Он был завербован насильно, и даже самый юный мичман мог приказать высечь его электрокнутом за малейшую провинность. А клевета в сторону офицера (даже если это не так) каралась намного строже. - Лейтенант, - обратился я к Фаррелу, - проконтролируйте потом, чтобы эта «традиция» канула в лету. Что дальше было? - У нас есть место, там, чуть у стены, - матрос указал куда-то в дальний от входа угол. - Камеры его не видят, мы обычно там и пьём. Его коллега по несчастью бросил на него гневный взгляд. Похоже, кто-то сболтнул лишнего. Не было необходимости упоминать, что камеру необходимо переместить. Очевидно, что это сделают и без моих комментариев. - А Смит, - матрос посмотрел на шлюз, - испугался, что заметят, говорил, что слышал шаги. Он рассказал, что знает код от шлюзовой двери и что, если мы заберёмся внутрь, нас никто не увидит. Он подошёл к панели, разблокировал дверь, открыл её, и тут взрыв, такой глухой удар. Другая дверь была открыта, Смита вынесло туда. А потом автоматика запечатала шлюз и... Ну вот. Он развёл руками, показывая, что больше ничего не знает. - На гауптвахту обоих за распитие алкоголя, и найдите, откуда они его взяли, - приказал я и подождал, пока вызванные боцманом матросы из службы безопасности их уведут. - Тело уже достали? - Я послал заняться этим, - ответил Кереньев: старый, весьма упитанный боцман, который, похоже, уже смирился с тем, что никогда не пойдёт на повышение. Кивком показывая, что услышал его и более не задерживаю, я повернулся к старшему инженеру Ворстону: - Найдите причину, по которой не сработала автоматика. Немедленно и без лишнего шума. Фаррел, - лейтенант вытянулся по струнке, - официальная версия - неисправность. Слухи пресекать. Буду у себя в каюте, жду ваших докладов. Развернувшись, я пошагал прочь, ругая себя за то, что не сдержался и сказал лишнего. Не нужно было показывать, что я уверен в том, что произошедшее - не случайность. Неважно: офицерам или матросам - это была ошибка. Как минимум, нужно было дождаться рапорта инженера. И всё же я знал, что что-то не так. Любой, кто хоть раз работал со стыковым шлюзом, знает, что наружная дверь автоматически закрывается, когда открывается внутренняя, иначе внутренняя не откроется вообще. Почему не сработала автоматика? Почему наружная дверь вообще была открыта? Много вопросов, и рядом с моей каютой уже ждал тот, кому я был рад перепоручить поиск ответов. На любом корабле есть служба безопасности: где-то больше, где-то меньше. На Небуле это был один офицер и пять матросов. В отличие от всего остального экипажа, капитан не мог их назначать по своему вкусу: кого прислали из адмиралтейства, тот и будет служить. Это наделило службу безопасности весьма мрачной репутацией государственных агентов и шпионов. Особенно среди матросов. Их можно было понять, ведь кто знает, кого назначили на корабль? Может быть, по приказу адмиралтейства офицер в чёрной форме здесь именно по их душу. Правда, как обычно, была где-то рядом. Капитан всегда был в курсе того, кто к нему назначен и с какой целью. Чаще всего он и передавал приказы прибывшему офицеру. Миф про «плохих государственных шпионов» просто был слишком удобным способом перенести недовольство с конкретного капитана на абстрактный государственный аппарат. Не могу сказать, что мне нравилась такая практика, но кто будет слушать капитана недофрегата, получившего звание только полгода назад? Возле моей каюты стоял уже весьма немолодой мужчина с высокими залысинами, тщетно скрываемыми под чёрной, под стать форме, фуражкой. Его глаза не выражали абсолютно никаких эмоций, выдавая в нём профессионала, который службу ставит выше собственного «Я». Это был Евгений Лютцев, на корабле он был вторым лейтенантом. Хотя по выслуге превосходил Фаррела как минимум в несколько раз. В чём была причина такого отсутствия интереса к карьерному росту не знал никто. Жестом я пригласил его к себе в каюту. Мы оба выдержали вежливую паузу, давая друг другу время сесть и собраться с мыслями. - Вы в курсе произошедшего? - спросил я. - Не больше вашего, капитан, - нейтрально ответил Лютцев. - Сейчас Кереньев достаёт тело, и мне хотелось бы, чтобы было проведено полное медицинское освидетельствование. Возможно, причина всего лишь в алкоголе. - Даже самая крепкая водка не отключит автоматику, - заметил лейтенант. - Да, - согласился я, - поэтому поднимите досье на эту троицу. Политические взгляды, враги, друзья, мотив к суициду. Проверьте записи с камер. Разумеется, всё должно быть максимально тихо. - Разумеется, - в тон мне ответил Лютцев, встал, коротко поклонился и вышел. Я тоже решил не оставаться в каюте и, выждав пару минут, отправился на мостик.