За время моего отсутствия ситуация поменялась слабо: мы убегали, нас преследовали. Моллюски вели огонь: не слишком эффективный, но беспокоящий. Постепенно они начинали нагонять Небулу, и чем были ближе, тем больнее становились залпы ракет. Как выяснилось, я не учёл того факта, что три разных корабля не могут двигаться с одинаковой скоростью: быстрые подстраивались под самого медленного. Уничтожив один из них, можно было уничтожить как самый быстрый, так и наоборот. Тут нам не повезло: мы выбили именно медленный, и моллюски набирали скорость быстрее, чем я рассчитывал. До границы системы нам оставалось лететь тридцать девять минут. - Кто-нибудь видел Донавала? - спросил я и сам себе махнул рукой, решив, что мой адъютант где-то прячется. - Что у нас по потерям? Фаррел, уже чуть пришедший в себя, доложил: - Семнадцать погибших, ещё пятьдесят пропали без вести. Шестьдесят раненных. Катастрофические цифры для Небулы - треть экипажа просто выбыла. - По кислороду что? - мрачно спросил я. - Пробоины по большей части заделали, осталась пара мелких. Но в трюмах пожар, и он сжирает очень много. Кереньев туда отправился минут десять назад, но связи там нет. - Ясно, - я перехватил в руках столь ненавистную кислородную маску и проверил ёмкость баллона с воздухом. - Я туда, постараюсь быть на связи. Если что, как только сможем убраться отсюда - прыгайте. Фаррел хотел остановить меня, но я так быстро ретировался, что не оставил ему ни шанса. Прихватив по пути пару матросов, которые явно не знали, что им делать, я направился к трюму. Не успел я пройти и пары шагов, как моё внимание привлёк человеческий силуэт, забившийся в угол и сильно дрожавший. Не сразу, но я узнал его - это был Оуэлсон, матрос, что помог мне с штурмоботом. Он что-то держал в руках, но из-за его позы и малого количества света, понять, что именно было невозможно. Оуэлсона сотрясала истерика: по щекам текли слёзы, а тело буквально ходило ходуном. Губы матроса беззвучно двигались, но что именно он говорил понять было невозможно. Когда я подошёл практически в упор, он поднял на меня испуганные глаза и неожиданно спокойно сказал: - Я не успел, капитан. Оуэлсон показал мне то, что прятал - это была человеческая рука, оторванная примерно по локоть. Тошнота подступила к моему горлу. Не только из-за отвратительного зрелища, но и из-за того, что на безымянном пальце я обнаружил перстень, который видел едва-ли не каждый день. Кольцо было когда подавали завтрак, обед, ужин, помогали одеться, или передавали какие-то предметы. Доннавал принадлежал к какому-то мелкому аристократическому роду, поэтому и стал моим адъютантом. Очень осторожно я забрал руку своего помощника. Странное ощущение, словно держишь не часть знакомого человека, а какую-то игрушку. Немного посомневавшись, я скрутил с пальца перстень - мне почему-то пришло в голову, что его следовало вернуть. - К-к-каипитан, что мне д-д-делать? - срывающимся голосом спросил Оуэлсон. - Там, - я махнул в сторону, - лазарет. Отправляйся туда и помоги доктору Громмару. Убедившись, что матрос направился куда нужно, я отправился дальше в поисках Кереньева. Если ад существует, то он выглядит примерно как то, во что превратился трюм. Несколько десятков матросов тщетно сдерживали огонь, пока другие выносили всё ценное. Жарища стояла такая, что хотелось раздеться догола. Что некоторые из пожарных и сделали, чем обеспечили себе химические ожоги, как минимум. Командовал этим всем мичман, явно слабо представляющий в чём его конечная цель. Он всё равно не смог бы вынести даже одну десятую часть того, что было в трюме: ему бы просто не хватило места. - Где лейтенант Кереньев? - прокричал я ему в ухо. Он что-то крикнул в ответ, но в этот момент где-то вдалеке прозвучал громкий взрыв, послышались крики. Огонь резко прибавил в темпе роста. - Последний раз я видел его в первой секции, - наконец докричался до меня мичман, - это было минут шесть назад! Ну конечно! Все последние дни главной головной болью Кереньева был провиант, разумеется, им он и решил заняться. Первая секция ещё не пострадала от пожара, хотя он явно туда приближался. Но лейтенанта я там не обнаружил. Тот нашелся в соседней секции, придавленный каким-то массивным механизмом. Огонь тут уже вовсю бушевал, боцману очень повезло, что при падении с него не слетела кислородная маска. Это спасло ему жизнь - приборы показывали, что дышать в помещении уже было невозможно. Я попытался сдвинуть преграду, но, понимая, что это без толку, позвал пару матросов. Увы, но и с их помощью извлечь лейтенанта не представлялось возможным: ноги того очень крепко застряли. Тут нужен был погрузчик, и именно он, по иронии судьбы, придавил Кереньева. Внимательно все осмотрев, я нашёл только один выход: - Лазерный резак сюда. - Капитан, он не возьмёт сталь! - возразил мне мичман. - Мы будем резать не сталь...