Герсен вернулся в Кринктаун, обманчиво мирное поселение из высоких, богато украшенных трех-, четырех-и пятиэтажных домов, окруженных зеленью.
Когда наступили сумерки, он лениво двинулся по тихой аллее к дому Панкароу. Каменный надгробный памятник высился перед фасадом: массивный монумент из мраморных шаров и кубов, увенчанный скульптурными изображениями Парсифаля Панкароу в разных позах Прямо перед ним одна из скульптур Баглоса стояла в благородной позе, с откинутой назад головой и взором, устремленным в небо. Впечатление благородства в позе усиливалось простертыми вверх руками каменного изваяния, как скептически отметил про себя Герсен. Он стоял и рассматривал это чудо искусства, когда по ступенькам крыльца сошел мальчик 13–14 лет и приблизился к Кирту.
— Вы от моего отца? Он у этих жирных женщин?
Герсен ожесточил свое сердце, чтобы выдержать угрызения совести и отбросил всякие мысли о конфискации имущества Панкароу.
— Я пришел вам передать весть от вашего отца, — вежливо наклонил голову Кирт, произнося ритуальные слова.
— Может, пройдем в дом? — предложил мальчик, немного оробев. — Я сейчас позову маму.
— Нет. Пожалуйста, не надо. У меня совсем нет времени. Слушай внимательно, малыш. Твоего отца вызвали. Куда, это тайна! Он не уверен, в том когда вернется. Возможно, что уже никогда.
Мальчик слушал, вытаращив глаза.
— Он что... сбежал?
Герсен кивнул.
— Да. Какие-то старые враги разыскали его, и теперь он не смеет здесь больше показываться. Он велел сказать тебе или твоей матери, что деньги спрятаны под надгробной плитой этого памятника.
Мальчик взглянул на Герсена.
— Кто вы?
— Вестник — и не более. Передай своей матери все в точности, малыш. Не забудь еще одно: когда будете смотреть под надгробием, будьте осторожны. Там может быть какая-нибудь ловушка, чтобы сохранить деньги от грабителей. Ты догадываешься, о чем я говорю?
— Да, сэр.
— Будь осторожен, малыш. Пусть кто-нибудь из мужчин, кому вы с матерью доверяете, поможет вам.
Герсен покинул Кринктаун. Он подумал о планете Смейда, с присущими ей спокойствием и уединением, в качестве прекрасного противоядия от его капризной совести. Где, спросил он у самого себя, как только корабль-разведчик стал тормозить во вне пространственно-временном континууме, лежит равновесие? Он по всем меркам достиг точки опрокидывания. Парсифаль Панкароу заслужил безжалостную казнь. Но как же тогда быть с его женой и сыном? Разве малыш заслужил того, чтобы больше не знать отца? Он ведь будет страдать. А разве это справедливо? Почему он должен страдать?
Как ни пытался Герсен убедить себя, что он поступил правильно, притаившаяся печаль в глазах мальчика навсегда осталась в его памяти.
Судьба вела его дальше. Первое, о чем зашел разговор в таверне Смейда, было имя Малагате-Горе, и именно это имя первым выдавил из себя Парсифаль Панкароу. Лежа в постели; Герсен глубоко вздохнул. Панкароу мертв. Бедный, жалкий Луго Тихальт, скорее всего, тоже мертв. Все люди смертны. Стоило ли задумываться над этим? Он ухмыльнулся в темноте при мысли о том, как Малагате и Красавчик будут проверять монитор его корабля.
Для начала они не смогут своим ключом открыть автопилот это довольно труднопреодолимое препятствие для тех, кто не знает правильного кода. К тому же при вскрытии они готовятся встретить всякие подвохи — взрывы, аэрозоли с отравляющими газами или кислотой.
И когда после немалых усилий эти типы все-таки извлекут память монитора, она окажется пустой. Толку от мониторов Кирта Герсена им будет не больше, чем от занавесок на окнах.
Малагате вопросительно посмотрит на Красавчика-Даске, который пробормочет что-то вроде оправдания. Возможно, что им в голову придет проверить серийный номер корабля — и тогда лишь обнаружат, что это не тот корабль, который получил некогда в аренду Луго Тихальт. И тогда — немедленное возвращение на планету Смейда. Но Герсен уже уйдет.
ГЛАВА 5
Вопрос: Мне известна грандиозность стоящих перед вами задач, квестор Мермот. По сути, для меня совершенно непостижимо, каким образом вы намерены осилить эту вершину. Например, как вы можете отыскать какого-нибудь отдельного человека или проследить его происхождение среди девяноста с лишним обитаемых планет и миллиардов людей со всеми оттенками политических убеждений, местных обычаев и верований? Ответ: Обычно никак не можем.
/Из телевизионной дискуссии в Катберте, на Веге, состоявшейся 16 мая 993 года, в которой участвовал Нил Мермот, главный квестор полиции системы трех планет./