— Я читал историю корпуса. Там пишут, что раньше инструктора, обучающие морских пехотинцев, не должны были даже повышать голос на рекрутов, сэр.
Маковец кивнул.
— Так оно и было. Только это было давно. М-м-м… полтора века назад, где-то так. Тогда инструктор и пальцем не смел тронуть рекрута. Многих сняли с должности, а кое-кого даже отдали под трибунал и разжаловали — за несоблюдение новых правил. Эти инструктора были воспитаны в прежнем Корпусе. Их приучили, что рекрутам нужны постоянные встряски, иногда даже то, что называют «оскорбление действием» — это закаляет их, такими и должны быть настоящие морпехи. Теперь мы убедились, что именно так и нужно действовать. Пришлось снова ужесточить порядки, даже по сравнению с тем, что было изначально. Невозможно воспитывать морских пехотинцев, не проявляя строгости. Бывает, что к месту ввернуть крепкое словцо, встряхнуть новобранцев как следует, иногда устроить им хорошую взбучку — это как раз самое лучшее, чтобы вбить нужные понятия в ваши чертовы тупые головы. Согласен?
— Да, сэр.
— Да, нам приходится лезть в личную жизнь новобранца. Нам приходится лезть ему в душу. Разумеется, только с глазу на глаз. Но мы должны знать, чем он живет. Как он будет реагировать на потрясения. И как нам сделать их него морского пехотинца.
— Я понимаю, сэр.
Джон действительно понимал это… хотя и не совсем принял.
— Хорошо. Тогда ты понимаешь, что нам придется удалить твои имплантанты.
— Да… сэр.
— Похоже, ты не в восторге.
— Да, сэр. Я боюсь. Я не знаю, как буду жить без этого. Я должен стать таким, каким нужно Корпусу, верно?
— Это решено. Окончательно и обжалованию не подлежит. И первое, чему тебе придется научиться — это существовать без электронных костылей.
— Без… вообще?…
Это не просто пугало. Это приводило в ужас.
— Ладно. Смотри. Что такое корковая сеть? Это просто сеть крошечных параллельных компьютеров, вживленных тебе в голову и связанных с определенной частью твоей нервной системы. Как линк-выходы на кончиках пальцев. Это позволяет тебе напрямую связываться с другими людьми, у которых есть подобные системы, и со Всемирной Сетью. Ты можешь задать вопрос и получить ответ. Ты можешь просто подумать — и получить в свое распоряжение целую библиотеку. Ты можешь что-то увидеть, кого-то позвать… Можешь что угодно запомнить — например, историю Корпуса со всеми подробностями, именами и датами. Нужно только подумать. И многие ребята сегодня слишком полагаются на свои имплантанты. Понимаешь, о чем я?
— Догадываюсь, сэр. И… вы хотите сказать, что это неправильно?
— Неправильно? Боже упаси, я такого не говорил. Прямой доступ к сети — это один из краеугольных камней современной техники и культуры! Но ты морской пехотинец и должен знать, что можешь сам. Без всяких костылей, как я тебе уже говорил. И не просто знать: эти навыки должны войти в твою плоть и кровь. Наши предки прошли долгий путь без всяких имплантантов и сетей. И ты тоже сможешь. Понимаешь, мы не первый раз видим ребят, у которых в семье серьезные проблемы. Алкоголизм. «Сетевая наркомания». Насилие. Ребенок не получает в семье тепла и заботы, которые ему нужны как воздух, и начинает искать замену. ИскИны, кибер-любимцы, виртуальные друзья и подружки. Но стоит лишить их этой возможности, как они оказываются перед трудным выбором.
— Почему тогда просто не вычеркнуть их из списка?
Черт возьми, если за это его собираются вышвырнуть…
— Тогда, сынок, нам придется вычеркнуть из списка добрую половину наших добровольцев. Многие из нас — в том числе лучшие из нас — пришли из очень неблагополучных семей. Например, я. Но таких ребят надо сначала отвести в сторонку и поговорить — чем мы сейчас с тобой и занимаемся. И даем им последний раз подумать, действительно ли они готовы на такой шаг. Когда тебе удалят всю твою электронику, ты почувствуешь себя одиноким, потерянным, отрезанным от всего мира. Сильнее, чем когда бы то ни было. Это настоящий ад, сынок. Ты готов это пережить? Правда, потом тебе вживят новые имплантанты, такие, как у всех морских пехотинцев. Если — если — ты готов на такое пойти.
— А если нет?
— Тогда правительство поставит тебе что-нибудь взамен, хотя я боюсь, что не такое шикарное, твои как Sony-TI 12000. Обычные солдатские IBM серии 800. Но позже ты сможешь их проапгрейдить, если захочешь.
— Каковы… каковы мои шансы, сэр?
— О, на самом деле, весьма неплохие. На первом этапе от нас уходят около пятнадцати процентов новобранцев. Правда, среди ребят из неблагополучных семей, вроде твоей, этот процент выше. Иногда до… м-м-м… тридцать, тридцать пять процентов. Представь себе, что ребенок привязался к чему-то настолько, что не может без этого обойтись. У тебя ситуация несколько лучше: у тебя нет, например, личной привязанности к ИскИну.
— Я смогу справиться, сэр.
— Молодчина. Потому что лучший морпех — это боец по натуре. Не тот, кто никогда не падает, а тот, кто встряхнется и пойдет дальше, снова и снова. Не смотря не на что. Чего бы это ни стоило. Именно такие люди нам нужны. Но мы должны дать тебе возможность отступить, прежде чем вытащим из тебя твои железки.
— Благодарю вас, сэр.
— У тебя есть двадцать два часа на размышление. Завтра в семь тридцать ты должен явиться в лазарет для новобранцев с рапортом. Ты можешь в любой момент отказаться от операции. Можешь решить, хочешь ли вообще отказаться от армии или перевестись на другую военную или государственную службу. Туда, где с тебя требуют не так много, как в Корпусе Морской пехоты. США. Понял?
— Да, сэр.
— Очень хорошо.
Он выдержал паузу и произнес обычным тоном:
— Приступить к своим обязанностям. Свободен!
Это означало, что Джон Гарроуэй снова становился «этим рекрутом» и так далее.
— Сэр! Есть, сэр!
Он вытянулся по стойке «смирно», затем развернулся на каблуках и строевым шагом покинул помещение.
Штаб-квартира «Пан-Терра Динамик»
Нью-Чикаго, Иллинойс
Объединенная Федеративная республика, Земля
15:45 по центральному времени
Швейцар в алой униформе проводил доктора Трэйси Хэнсон в конференц-зал на пятьсот сороковом этаже «Пан-Терра Динамик Билдинг» в Нью-Чикаго и усадил перед огромным столом с кристаллиновой столешницей. Напротив, на видеостене, переливалась золотом и пурпуром панорама Иштара. Необъятная сфера Мардука висела в небе, едва не задевая верхушки пирамид и обелисков, у подножия которых теснились приземистые купола — местные жилые постройки.
Прошло только три недели, как Трэйси покинула Марс и вернулась на Землю. Она все еще испытывала определенные сложности, но решительно отказалась от кресла и проделала последний переход самостоятельно. Как и все, кому приходится заново привыкать к земной гравитации, Трэйси была вынуждена носить экзокостюм. Правда, он выглядел как обычный комбинезон изумрудного цвета, а все структурные элементы экзоскелета были вплетены в ткань. Костюм позволял ей стоять, не падая, и поддерживал ее вес, который, по ощущениям, увеличился как минимум втрое. Но она наконец-то стояла на собственных ногах!!! В течение нескольких дней по возвращении она была буквально прикована к креслу на колесах. А сейчас вполне благополучно дошла до своего кресла — сама, без всякой поддержки, если не считать экзокостюма. Да и тот надела лишь потому, что узнала, что придется много стоять и ходить.
Эллин Бакнер поднялся, с напыщенной церемонностью представился.
— Доктор Хэнсон, — его голос был благозвучен, как скрип рашпиля. — Весьма любезно с вашей стороны принять наше приглашение. Позвольте представить вам Гэвина Норриса… Кларенс Рефферти… Ли Сунг И… Мэри Причард… Надеюсь, с Конрадом Робинсоном и полковником морской пехоты Томасом Джексоном Рэмси вы уже знакомы.
Трэйси приветствовала каждого вежливым кивком. Конрад Робинсон был руководителем ее отдела в Американском Ксеноархеологическом Институте, хотя она едва узнала его. А вот Рэмси…