– Через три часа у нас совещание, – сказала Кара, прошептав это мне на ушко, после чего прикусила его. – У нас всего три часа. Надеюсь, ты продержишься столько?
– А давай проверим, – вновь я подхватил на руки Кару и открыл через нейросеть дверь в нашу каюту. Ещё по дороге к кровати активировал снятие комбинезонов с себя и Кары, так что к кровати мы добрались уже полностью голыми.
Видимо, изменения коснулись не только силы псионического дара, но и моей выносливости. Я и раньше мог посвятить сексу несколько часов, но сейчас спустя два с половиной часа лежал на кровати и чувствовал себя полным сил. Такого со мной ещё никогда не было, а вот Кара явно устала. И тут не столько секс, сколько психологическая нагрузка за прошедшие дни. Она ведь на полном серьёзе считала, что я погиб. Ну а что ещё можно решить, если на месте, где только что находился человек, нет ничего, а сенсоры фиксируют уровень темпоральных и пространственных искажений, несовместимых с жизнью. Вообще, те шесть часов, которые я отсутствовал, экипаж провёл в неком состоянии ступора. Вон даже Атами отправили на дежурство, хотя до этого никогда не допускали её к прямой работе на мостике – та могла просто из-за своего любопытства натворить каких-то бед. Выяснилось, что я являюсь неким скрепляющим звеном для всех членов команды. И без меня эффективность работы команды значительно падает. С одной стороны мне приятно это, но с другой, не сильно хорошо – эффективность работы команды не должна зависеть от того, кто во главе.
– Там было опасно? – спросила Кара, повернув голову и опёршись подбородком на мою грудь.
– Как обычно. Мне повезло, я не умер. Кхор умер, но вновь повезло, и я смог его вернуть, но не всех.
– Ты знаешь, я тебя люблю больше всего на свете, и если бы ты не вернулся, то я бы… – начала говорить Кара, но я её прервал.
– Не вздумай. Ни в коем случае ты не должна убивать себя, чтобы со мной не произошло. – По тону я сразу догадался о том, что она хотела сказать. – Иначе, что значит твоя любовь?
– Дурак, – ударила Кара меня своим кулачком по груди, но я-то чувствовал её эмоции. Она счастлива. – Надо вставать, нам ещё душ принять перед совещанием.
– Можно не спешить. Я посчитал, что без Кхора не стоит начинать. Сейчас он проходит проверку у Рырура, так что часа два у нас ещё есть. Тебе надо отдохнуть, просто поспи.
– Ты никуда не уйдёшь?
– Куда я от тебя денусь, – рассмеялся я и поцеловал сонную Кару.
– Я тебя люблю, – едва слышно прошептала она и заснула. Следом за ней заснул и я, поставив будильник зазвенеть через полтора часа.
Совещание продлилось почти пять часов. В основном мы обсуждали наши приключения с остальными членами команды и рассказывали, что и как сделал каждый из чужаков. Мы должны были определиться с тем, стоит ли их принимать в полноценные члены команды или всё-таки относиться как к пассажирам до ближайшей обитаемой планеты. Больше всего споров вызвала личность Сороны, но тут и сказать в принципе пока нечего было. Мы вовремя стабилизировали её состояние там внизу, на планете, и смогли сохранить ей жизнь. Сейчас она лежала в медицинской капсуле и проходила ускоренное восстановление. До полноценного лечения далеко. С таким травмами, как у неё, полное излечение может занять месяцы, если, конечно, не заменить отсутствующие органы кибернетическими имплантами – тут хватит и недели на это. Но прежде чем принять за неё решение, мы хотели просто добиться её стабильного состояния для того, чтобы она могла прийти в сознание. Тогда можно будет с ней поговорить и том, что делать с её телом и решить, что делать. По моей просьбе все решили дать ей аванс доверия, но только в том случае, если она согласится пройти сканирование сознания. Я, честно говоря, склоняюсь к тому, чтобы признать её хорошим разумным, но проверить всё-таки стоит.
В итоге мы решили завтра заняться проверкой остальных инопланетян, которых я притащил на борт корабля. Желдык уже сегодня к вечеру будет полностью здоров, а Сорона сможет прийти в себя завтра после обеда. Вот тогда и решим, что делать с остальными. Обсуждали мы и возможность возвращения в парк развлечений. Какими бы мы циничными ни были, но несколько десятков, если не сотен тысяч разумных, заперты там внутри. Рано или поздно они все умрут, так как стабильность парка уже вызывает сомнения. А там ещё и поток времени ускорен в двести раз. За те двое суток, которые прошли с того момента, как мы покинули его, там прошло уже почти полтора года. Даже за время совещания там прошло около сорока дней. Это воспринимать очень сложно – всё-таки среди нас нет никого по темпоральным эффектам. Разве что Сорона, но она сейчас не в силах нам что-либо объяснить.
Остальной экипаж, не занятый в проверке инопланетян, на завтрашний день получит выходной. Правда, максимум, куда они могут пойти погулять, это в наш миниатюрный парк, ну или в симуляторе, но больше пяти человек одновременно в нём не расположатся комфортно. Я же буду занят весь день при допросе, так как только мне доверяют инопланетяне, которых привёз с собой на борт корабля. Вот и придётся всё время быть рядом с ними.
Следующий день прошёл просто в сидении рядом с Рыруром во время ментального допроса остальных. Периодически он проникал ко мне в сознание для того, чтобы сопоставить увиденные у них в голове факты. Так как я некоторое время находился в том месте, где они жили всю свою жизнь, мог помочь понять факты, не привычные для Рырура.
Часам к семи вечера Гильшак, Уля, Укар и Желдык были приняты в члены команды, но на испытательный срок.
– Я ведь говорил, что всё будет хорошо, – усмехнулся я, обнимая товарищей, с которыми провёл около пятидесяти дней внизу.
– И не сомневалась, – произнесла Уля. – А этот старпёр всё бубнил о том, что нас не примут, так как мы другие.
– Это было до того, как я увидел Рырура, – сказал Гильшак. – Если вы его приняли за своего, то мы и подавно сможем прижиться.
– А что это за симпатичная девчонка, – спросил Укар, украдкой показав на Атами.
– Не советую, – произнёс я. – Она – моя ученица. И ваши виды не совместимы.
– Что, кобель, обломали? – пошутила Уля. – Ну, а ты чего молчишь? – обратилась она к Желдыку.
– А что я должен говорить? Жив, здоров, в нормальных условиях. Значит, всё хорошо, но… – Тут он просто махнул правой рукой. И мы прекрасно его поняли. Как бы они ни говорили, что были готовы к смерти, смерть его брата сильно на него повлияла.
– Вы вроде бы в Онрикса верите? Так знай: Желдук сейчас сидит за пиршественным столом и ругает тебя за то, что ты скорбишь по нему, – произнёс Гильшак, лучше всех знакомый с братьями.
– Ты прав, – усмехнулся Желдык. – Просто я привык, что в любой момент могу обратиться за помощью или советом к нему. Где бы мы ни были, всегда были рядом.
– Теперь ты можешь доверять нам, – произнёс я. – Итак, у нас остался один нерешённый вопрос.
– Дай угадаю. Это Сорона? – спросила у меня Уля.
– Верно. Сейчас она в медицинской капсуле, через час её можно будет разбудить, тогда мы и хотим решить её судьбу. Вы уже члены экипажа, пусть и на испытательном сроке, а значит, тоже имеете право голоса, тем более вы с ней знакомы столько же, сколько и я.
– Я доверяю ей, – сказала Уля.
– Она та ещё косячница, но она неплохой разумный, – произнёс Гильшак.
– У неё красивая грудь, – добавил Укар. После того, как ему при помощи слюны Рырура отрастили руки и в целом оздоровили, он стал немного сексуально помешанным. Гильшак рассказал, что именно таким Укар и был в молодости, но травмы изменили его гормональный баланс. Теперь же гормоны играют в нём вовсю. Вон даже пытался подкатить к Уле, за что получил в лицо кулаком. После переключился на других членов экипажа, хоть немного похожих на женщин его вида. Отсюда и восхищение Атами и Сороной.
– Пасть прикрой, извращенец, – произнесла Уля. И тут она права: любовь к представителю другого вида разумных действительно является ничем иным как извращением.
– Я против, но большинство за неё, так что моё мнение не решает. Просто присматривайте за ней внимательнее, – произнёс Желдык.
– Отлично. Тогда я отправляюсь к ней сейчас с Рыруром, а вам пора возвращаться в медицинские капсулы. Обследование показало, что наши мозги хоть и отличаются, но нейросеть пятого поколения встанет у вас вполне. Без нейросети вы не сможете стать полноценными членами экипажа. И, Укар, – обратился я к нему, – будешь подкатывать к Каре, ночью отрежу тебе яйца. – Во время последней фразы я использовал недавно ставший получаться трюк, а именно передача эмоций. Вон как Укара проняло, что он даже поднимать взгляд на подошедшую за ними Кару не стал.
Она повела всех в нормальный медицинский отсек, а вот я пошёл на аварийную палубу, на которой раньше стояли две капсулы, под Желдыка и под Сорону, а теперь – одна. Как было бы проще, если слюна Рырура действовала и на Джоре, но попытки исцелить Сорону его слюной ни к чему не привели. Это первый раз, когда живые клетки никак не прореагировали на его слюну. Сам Рырур был уязвлён тем, что он не может её исцелить. И насколько я знаю, он решил добиться нового состава мутагена, который бы действовал и на Джоре, но пока у него не было времени этим заниматься, да и он не знал, с чего начать. Тот целебный мутаген был зашит в генетическую память при создании риртов. И хоть сейчас рирты могли и сами создавать не уступающий по эффективности мутаген, но продолжали использовать этот, так как для его производства не требовалось никаких усилий с их стороны. Так поступал и Рырур, но в его случае сыграло роль ещё и то, что он изучал всё по памяти матери и отца, а те и не знали, как сделать целебный мутаген более эффективным. Им хватало того, что было. Вот и думает он теперь как бы улучшить это всё до такого уровня, чтобы можно было исцелять и Джоре. Но в первую очередь он хотел разобраться, почему на Сорону не действует его слюна.