[[Я сам решу, когда её выбрасывать, не твоё дело!]]
[[Вот именно. Исключительно твоё. И я о том. Моё дело соверш...]]
[[Но послушай! Я клянусь! Вот увидишь, информация, которую мне в койке выложит эта очарованная дурочка, даст нам...]] — и так жалок голос принца, так явственно сквозит в нём желание оправдаться, так слаб и просителен он, что...
Номи не в силах подслушивать далее. Она выдёргивает свой мозг из эфирного канала и... теряет сознание, ничком распростёршись на полу, жестоко раздавленная безжалостной глыбой Истинного Выбора, который ей необходимо сделать.
Но — лишь на секунду.
Лишь одну секунду промедления может она себе позволить. Секунду спустя она с трудом встаёт, и когда выпрямляется в полный рост, выбор уже воистину сделан. Её дело... И первый шаг, сделанный прочь от дверей, в которые она так и не вошла, твёрд и стремителен.
Бдз-з-зын-нь!!! — разбился хрустальный замок Надежды. Как же хрупок он был, оказывается.
«Я могла бы простить ему всё! — — в ярости думает девушка. — Даже предательство простить! Я сама могла бы ради него совершить предательство. Я простила бы ему любой обман, я простила бы ему нелюбовь, я была бы счастлива сделаться одной из сотни его наложниц... я простила бы ему даже солдат, если надо, я умерла бы ради него. От его руки, захоти он этого, и умерла счастливая... я пошла бы ради него против всего мира, против Экипажа, против всех и вся... я слабая, я глупая, я дура, я безумная, я... безумно хотела любить. И — быть любимой, если повезёт. Я умирала от одиночества без любви, и ради него, всесильного и бесстрашного Принца моего, я все грехи мира совершила бы».
«Не прощу я ему только одного, — чётко и бесповоротно думает По-прежнему Ещё Девушка, делая второй шаг прочь. — Слабости души не прощу. Мой Принц не должен быть слабым духом. Пусть он хоть на костылях передвигается, пусть он будет однорукий, кривой и косой... Да хоть пузат и женоподобен, да хоть росту полутораметрового, да хоть чернокож, черноволос и черноглаз, да хоть недалёк и невежествен, да хоть сексуальный импотент, но... Он должен быть органически не способен позволить кому бы то ни было вытирать о себя грязные ноги. Каково это, я знаю. Об меня их вытирали почти всю мою жизнь».
Спасибо, судьба, что уберегла от измены. Спасибо, что вовремя предупредила. Спасибо, что выбор — на чью сторону становиться, куда падать — в одиночество или в предательство? — не был тяжким и мучительным. Впервые в жизни тебе, жестокой твари, за что-то — искреннее спасибо...
Спасибо, что не отдала ему.
И Наоми Эвелина Джоан «Шоколадка» м Джексон зашагала вперёд — отдавать себя на заклание Экипажу.
— ...Я не могла ошибиться, сотоварищи, просто не могла. По определению, — угрюмо сказала Номи. — Я... — она всё-таки сделала паузу, но обратного хода уже не было, и девушка исторгла хрипло: — ...мод. Точнее, мутка. У меня в голове природный радиоприёмник. Хотя на самом деле не только радио-, а и...
— Понятно, — перебила Ррри. — Значит, все наши сканеры и пробойники — детские игрушки, и даже мутотень магическая ни на что не годная, а ты р-раз — и услышала? Лихо, однако!
— Чоко, скажи, сейчас нас реставрашки секут? — спросил Абдур. По скептической полуулыбочке Номи определила, что и Янычар не верит ей.
— По тыщу ста семнадцати каналам. Но я... — Номи вздохнула: опять ведь не поверят! — ...подстроилась, цензурю и гоню им отредактированную дезу.
Нет, конечно, в то, что она мутантка с неимоверно быстродействующим «процессором» и супермощнейшим «радиоприёмником» в голове, поверили сразу, ясно по взглядам, да и какое ж существо в здравом уме будет на себя такое наговаривать?!
А вот в то, что ей не пригрезился этот диалог, в то, что не обида и разочарование вынудили её (цитируя Бабушку: «С влюблёнными это бывает, ясный пень, поругаются милые и со зла друг дружку начинают полоскать!») прийти и отдаться Экипажу на заклание... Не верят, ну что ты будешь делать! Конечно же.
Соврала раз, теперь и не мечтай о доверии. Не простят. Гордуны, они такие. Гордые...
— Да ты просто ходячее сокровище! — воскликнул чиф.
— А я знал... — пробормотал Сол.
— Что?
— Ничего. Так просто, мысли вслух.
— И что будем делать, товарки-товарищи? — спокойно спросил доселе молчавший Кэп Йо.
— Ты ей веришь, Бранко? — поинтересовалась суперкарго.
— Ну-у, как бы да, — кивнул Биг Босс. — Меня впечатлило сообщение о тыще ста семнадцати каналах... Наследный принц Джонни — мудак, ублюдок, кретин, и вообще он не принц, а студент провинциальный, мы его подменили!! — неожиданно заорал капитан. — А вы, говнюки золотозвёздные, быстро вяжите кузена Майки, не то он вас всех сдаст ревмаговцам краснозвёздным!!!
— Слышал бы тебя Перебор! — с энтузиазмом прокомментировал субкарго.
— Во-о-от... — удовлетворённо сообщил Биг Босс несколько обалдевшим членам команды, собравшимся в его апартаменте. — Погодим маленько. Ежели вследствие моих оскорбительных воплей ревнители монархизма ворвутся нас самих вязать, за оскорбление династии... значит, Шоколадка маленько тронулась и глюки её долбят, Но мы пойдём в темницу с сознанием выполненного долга — надеясь, что красавчиком Майки займутся вплотную. И выведут на чистую воду, вдруг-таки он гад подлый... Если же доблестная гвардия не появится, то я съем собственную фуражку, встану перед нашей девочкой на колени и... — Он замолчал. Махнул рукой. Ссутулился и убрёл в дальний угол. Там повалился на кровать и отвернулся к стене.
Ждали. Двадцать минут ждали. Номи, напрягая извилины, изо всех сил гнала дезинформацию, убеждая королевских наблюдателей, что Экипаж собрался по важному делу: решить, какой подарок сделать милорду Джеймсу на приближающийся день рождения, — а сама боялась даже вздохнуть поглубже. Эти напряжённые минуты решали всю её дальнейшую судьбу...
«А фуражку я ему припомню!» — немножко мстительно подумала, затаив дыханье.
И ещё десять минут ждали. На тридцать первой минуте Кэп Йо молча сполз с кровати. В гробовой тишине, волоча ноги, подбрёл к столу, взял свою фуражку, повернулся к Наоми Эвелине Джоан Джексон (с этой судьбоносной секунды — безо всякой проклятой «м» перед фамилией!!!) и медленно опустился на колени. Не издавая ни звука, поднёс ко рту...
— Биг Босс! — испуганно закричала Номи. — Не надо! Если вы это сделаете, я от ужаса не удержу под контролем все каналы! Я вас прощаю! Всех! Вы ж... — дыхание сбилось, она осеклась и просипела: — ...же всь што у мня есь... я ш безс вас... меня претите... тварь я-а бессовстна... — Она закашлялась, содрогаясь всем телом, и вправду едва не утеряла контроль над одним из каналов, но удержала и чуть окрепшим голосом жалобно попросила: — Простите меня, тварь неблагодарную, если можете. Я чуть было вас не предала... предала бы, честно говорю... А теперь расходимся все, быстро, я больше не могу держать контроль...
Кэп Йо, стоя на коленях с поднятой ко рту фуражкой, мгновенно приказал:
— Всем по своим каютам!
И когда члены Экипажа начали по одному выскальзывать в коридор, ошарашенная Номи услыхала комментарий Бабушки:
— Неписаные законы вольных торговцев, девочка, конечно, соблюдать следует неукоснительно, и чтобы впредь — соблюдала. Но за этот обман мы тебя простим, так уж и быть. Надеюсь, ты уже поумнела, ясный пень, и проблем с тобой не возникнет. Нам проблем и с бедолагой Перебором хватает, вот уж засунули мы парнишку в задницу реставрационную, что да, то да. А теперь ещё и Мишка этот добавился, ренегат... сын регента, дхор-рр его забодай, ир-рода! — Суперкарго взрыкнула возмущённо и канула за мембрану.
Кэп Йо быстрым движением водрузил уцелевшую капитанскую фуражку на голову и плавно переместился в кресло.
Бросил в спину Душечке, что с дремлющим Зигзагом на руках выскальзывала из апартамента предпоследней: «Тити, будь готова как никогда», — приказал Ганнибалу, изнемогающему от бессилия в суперпрочном бронированном ангар-каземате: «Терпи, Киберпанк, наш час настанет!» — а Номи велел: «И не вздумай рыдать. Демаскируешься. Это приказ!»
Умолк, молниеносно вывел из оперативки терминала пособие по космогации, повесил перед собой голопроекцию одного из разделов и соорудил вид, что напрочь увлечён поглощением информации.