По пути лифт останавливался несколько раз, подбирая всё новых и новых пилотов. Наконец створки лифта скользнули в стороны последний раз. Они вышли на служебную палубу: восемь экипажей модулей поддержки, шесть пилотов вспомогательных миниджетов и полётный состав исследовательских кораблей георазведки. Здесь, в этом коридоре, не было кают. Две или три двери вели в технические помещения, откуда проводился контроль за состоянием техники в ремонтном ангаре.
Мартин с Роем бывали на этой палубе всего лишь два раза, когда отказала противометеоритная защита «Хулигана» и модуль получил повреждения рулевых сопел. Вообще, из орбитальщиков мало кто бывал здесь часто. Рабочие старты проводились с другой, полётной, палубы, которая находилась в другой секции «Аллегана». Поэтому для них всё выглядело странным вдвойне — ночной сбор, непривычное место, тишина, в которой лишь гулко отдаются шаги, освещение, управляемое детектором массы, включающееся при приближении и выключающееся за спиной. Ни одного техника не встретилось им по пути. Казалось, секция ремонтного ангара вымерла.
Но вот, ближе к концу коридора обнажился большой обзорный экран-иллюминатор. И впереди идущие остановились рядом с ним, что-то увидев, сразу же начав переговариваться громче обычного. Когда Мартин с Роем подошли к экрану, то обнаружили, что отсюда видна противоположная часть станции с причальными обоймами. Там, возле причалов, где сейчас находились миниджеты и орбитальные модули, что-то происходило. Метались сердитые лучи прожекторов, выхватывая едва различимые из-за приличного расстояния корпуса звездолётов, и суетились ловкие суставчатые лапы причальных автоматов-манипуляторов. Было ясно одно — их корабли подготавливали к какой-то работе.
До конца коридора оставалось метров двадцать, дальше он заканчивался шлюзом, ведущим в ремонтный ангар. Когда орбитальщики вошли, то недоуменно завертели головами, даже Мартин невольно повторил этот жест, потому что в полумраке ангара абсолютно никого не было.
Включился широкий видеоэкран, на котором появилось изображение командного мостика «Аллегана».
— Прошу прощенья, парни, — обратился к ним с экрана командор станции, — за то, что пришлось собрать вас посреди ночи, да ещё заставить тащиться в ремонтный ангар. Но у меня для вас есть кое-какая приватная информация…
Мартин затаил дыхание. Неужели, думал он, сейчас командор сообщит о приближении инопланетного флота и о предстоящей бойне? Он не угадал и услышал совсем другое.
— Как вы знаете, завтра, то есть уже сегодня, для нас на Меггидо начнётся праздник. Я удивлён не меньше вашего, никогда в жизни ни о чём подобном не слыхал, как и вы, но… Не отказываться же нам от такого красивого жеста, верно?
Орбитальщики удовлетворительно зашумели, расцветая улыбками. Вся настороженность разом исчезла. К чему она, если речь идёт о празднике?
— Короче, так… «Аллеган» садится на поверхность через шесть часов. К восьми утра грузовая площадка на Меггидо будет готова встретить нас, так что попойка выйдет знатной. Но это будет потом. Вначале, как это водится, пойдут какие-нибудь заминки, многим необходимо освоиться с куполами на поверхности, а вам нужно находиться на орбите. Сейчас всё объясню… — командор вскинул руку, пресекая ропот недовольства. — Тихо! Вы уже заметили, что причальная служба работает вовсю? Так вот, это станет нашим сюрпризом для тех, кто будет находиться внизу. У военных оказались с собой наборы специальных боеприпасов… Да тихо, вы! Это не то, о чём вы подумали! Специальные боеприпасы на торжественный случай…
— Фейерверки! — выкрикнул Рой, лицо которого засветилось неподдельной ребяческой радостью.
— Десять кредитов за догадливость, пилот! — ответно улыбнулся командор…
И только Мартин мог сейчас подмечать детали, которые оставались невидимыми для других. Лицо командора — губы, брови, щёки, подбородок — оно улыбалось. А вот глаза — нет…
— Нужно будет, как только получите сигнал, сбросить контейнеры с фейерверками, и это будет сигналом к началу торжества. Само собой, после этого вы присоединитесь к нам, вас будут ждать, как вестников праздника! Ну, как? — командор выдержал эффектную паузу, а после продолжил: — На орбите с вами выйдет на связь полковник Выхов, он даст более подробные инструкции и подаст сигнал…
Рядом с командором на экране появился подтянутый темноволосый мужчина в военной форме. Его лётный комбинезон, ослепительно-белого цвета, контрастировал со смуглым лицом. В отличие от командора «Аллегана», он не улыбался, а наоборот — хмурил брови, и Мартин понял… Он тоже готовился соврать!
Также Мартин отметил ещё одну деталь: офицер, полковник, которому сам Бог велел держаться перед другими людьми уверенным в себе орлом, сейчас прятал взгляд, и это выдавало огромную глубину лжи, что звучала сейчас с экрана.
Впрочем, в отличие от командора, полковник оказался немногословен, по всему было видно, что обманывать собравшихся в ремонтном ангаре не доставляет ему удовольствия.
— Поговорим на орбите… — коротко бросил он и отошёл, исчезая с экрана.
— Ну, а теперь — последняя новость! — продолжал командор. — Всё-таки, вы все — служащие корпорации. В ваших контрактах чётко говорится — любой труд должен быть оплачен, верно?
Орбитальщики расшумелись ещё больше, даже тот, кого подняли с постели, терял последние остатки сна. Всем было понятно, что речь пойдёт о премии за особую работу.
— Двести кредитов каждому, на большее я так и не смог развести казначея корпорации… Так пойдёт?
Он мог и не спрашивать. На секунду наступила тишина, как всегда случается, если нужно воспринять и переварить невероятную информацию. А потом…
— Пойдёт! Мы готовы! Спасибо, ком!
Двести кредитов — половина месячного жалования, всего лишь за одну бессонную ночь и запуск каких-то контейнеров! Плёвое дело! Как будто им не приходилось выдерживать авралы, находясь без сна по две, по три ночи на орбите. Причём за меньшее вознаграждение. Ликование орбитальщиков, казалось, передалось и Мартину. На самом деле, он занимался сейчас тем же самым, что и командор. Играл роль, чтобы другие не заметили настоящих его чувств.
— Двести кредитов… — неслышно прошептал Мартин, — в теперешнем положении с таким же успехом нам можно обещать хоть по две тысячи… хоть по двести тысяч, хоть звезду с неба и пожизненные привилегии.
— Ну, тогда принимаемся за работу! Встретимся уже на Меггидо. Обещаю придержать для вас кое-что на фуршетных столах… Ещё раз извините, что не смог явиться лично, ну, вы понимаете, у нас тут тоже ночная вахта. Столько ещё нужно успеть… Удачи вам, парни! Открывайте праздник!
Экран погас. Ликование стало всеобщим. Восхитительные новости требовали выхода эмоциям.
— Ну, чего стоишь? — Рой повернулся к Мартину. — Ещё и с резиновой улыбкой. Думаешь, я не заметил? Что, не оправдалась твоя версия?
Мартина буквально распирало изнутри желание рассказать всю правду хотя бы собравшимся в ремонтном ангаре орбитальщикам. Рассказать здесь и сейчас. Но какой-то чересчур уверенный внутренний голос задавал один и тот же резонный вопрос: «И что изменится?»
До предполагаемой встречи с флотом пришельцев осталось несколько часов. Расскажи он обо всём, и эти несколько часов станут пыткой для остальных. Это если ему поверят, а то ведь скрутят ещё и отправят в медблок, как сошедшего с ума. «Ожидание страшнее смерти» — вспомнил он слова флотского офицера. Промолчать — подарить несколько часов счастливого ощущения причастности к празднику и великолепного настроения. Рассказать — превратить несколько часов в кошмарное ожидание конца.
— Ничего, Рой, всё в порядке. Действительно, что-то я нафантазировал…
— Тогда пойдём! Твоей милостью «Хулиган» стоит крайним в обойме, нам стартовать первыми…
— Пошли, — обреченно выдохнул Мартин.
Он понял, что всё время, что отмеряно им, только ему одному предстоит терпеть эту муку ожидания. Один — за всех. Ну разве что, Рою он расскажет всё равно. Не здесь. На орбите. Он так решил, потому что считал Роя самым близким человеком, который имеет право на правду, какой бы тяжкой эта правда ни была. Мартину часто приходилось делиться с Роем радостью. Теперь, похоже, настало время поделиться и другой ношей.