Контрабандисты менять курс не стали, лишь изменили свое построение с кильватерного на боевое: малые суда расположились по бокам флагмана и чуть впереди.
Лепестон присвистнул, оценивая боевое построение контрабандистов.
Д'Обель, несущийся на полкорпуса впереди Спайса, неожиданно торпедировал неприятеля, но, скорее, опять для устрашения (или по глупости), потому что расстояние между противниками еще было слишком велико, и, как и следовало ожидать, все четыре торпеды стали легкой добычей для неприятеля. Теперь д'Обель остался без торпед - ввиду малости патрульных катеров они несли на борту только по одной торпеде для каждого торпедного аппарата.
После уничтожения последней имперской торпеды флагман контрабандистов в свою очередь осветился белесыми следами пущенных торпед.
- Четыре торпеды, - подытожил штурман.
'Тоже рано атаковал, - отметил про себя Спайс. - Но у него в запасе еще осталось двенадцать торпед'.
Контрабандистские торпеды тоже были легко уничтожены. Спайс активировал силовой щит патруля: противники сближались, и скоро вступят в дело лазерные пушки.
II
Вдруг д'Обель исчез с монитора бортового обзора.
- Д'Обель меняет курс, - доложил штурман.
- Что он задумал? - озвучил озадачивший всех вопрос Лепестон.
И в самом деле д'Обель снижал скорость и сворачивал в сторону, опасно открывая свой бакборт неприятелю. Контрабандисты тут же этим воспользовались и открыли огонь из всех лазерных пушек по д'Обелю, хотя расстояние было еще велико. Силовой щит д'Обеля осветился от попаданий вражеских лазеров. Флагман противника вновь пустил торпеды, теперь уже из всех восьми аппаратов. Четыре из них сбили тотчас же совместными усилиями.
Но д'Обель все продолжал уходить в сторону, спешно сбивая оставшиеся торпеды.
- Да он удирает! - внезапно озарило Спайса.
И в самом деле д'Обель откровенно уходил в сторону, уклоняясь от боя. Граф явно запаниковал, потому что маневр был очень неудачный: неприятель был слишком близко, и граф подставил весь левый борт своего катера для вражеского обстрела. Но все равно он уходил, оставляя лейтенанта на поле боя одного.
Спайс лихорадочно соображал. Теперь приходилось рассчитывать только на себя. А значит надо действовать. Иначе - конец. После осознания этой мысли план действия созрел сам собой, и на Спайса снизошло какое-то удивительное спокойствие. Дальнейшее происходило будто во сне, Спайс отдалился от всего происходящего и смотрел на все как бы со стороны.
'Хоть бы один из неприятелей останется с нами в Вечном Космосе!'
- Машины - полный вперед! - Команда, обычно короткая как выстрел, на этот раз показалась Спайсу поразительно длинной и тягучей. - Погонные - огонь прямо по курсу!
И лейтенант взял курс прямо на вражеский флагман: главное вывести из боя самого мощного противника.
- Лепестон! Торпеды только по моему приказу!
- Есть!
Теперь контрабандисты обратили внимание своих пушек на идущего контркурсом Спайса. Силовой щит засверкал всеми цветами радуги от попаданий лазерных пушек. При таком интенсивном обстреле его надолго не хватит.
На огромной скорости противники сближались. Три контрабандистских звездолета буквально поливали огнем имперский катер. Вдобавок неприятельский флагман пустил свои последние четыре торпеды. Лепестон в этот раз превзошел самого себя и сбил их в рекордное время; последнюю торпеду он сбил в непосредственной близости от катера, и взрывом разворотило одно из погонных орудий.
- Бортовые - огонь!
Спайс на контркурсе прошёл между малыми контрабандистами, обрушив на них всю мощь своих бортовых лазерных орудий. Те, в свою очередь, задействовали свои бортовые пушки. Этот мощный напор огня длился всего доли секунд, но напрочь снёс силовое поле имперского катера, о чем тревожно запищал соответствующий индикатор.
Малые контрабандисты, оставшись позади Спайса, понеслись в погоню за уходящим д'Обелем.
А Спайс мчался прямо на флагман контрабандистов, поливая его огнем из носовых орудий; неприятель тоже не оставался в долгу, и имперский патруль, оставшийся без силового щита, теперь сотрясали разрывы.
Лейтенант Спайс, вцепившись в штурвал, упрямо гнал катер прямо на контрабандиста. На огромной скорости неслись звездолёты навстречу друг другу. Спайс чувствовал, как весь экипаж, не отрываясь, смотрит на поистине завораживающее и всё увеличивающееся изображение корабля контрабандистов на экранах носового обзора. Но - как это ни странно - ничего другого имперскому патрулю не оставалось, его судьба была предрешена в тот момент, когда он остался один на поле боя. Но здесь была надежда, что неприятель свернет первый.
- Командир! - не выдержал штурман.