С этим повезло – пульт опознал сигналы «Спаса» Николая, установил двустороннюю связь и тут же вывалил на экран шлема визуальный пульт управления. Павлов активировал свой коммуникатор для управления системами и зашевелил пальцами в воздухе перед собой. Система, уловив его движение, передала данные на экран, и бывший пилот принялся шарить по пульту управления.
Первое – спасательный модуль цел и полностью готов к использованию. Прекрасно. Второе – в модуле три человека в «Спасах», повреждений не обнаружено. Прекрасно. Состояние Биологической станции…
Павлов закусил губу, пробегая глазами сухие строчки данных. От центрального коридора осталась половина – остальная недоступна датчикам. Либо разрушена, либо повреждены датчики. Недоступны и пять оранжерей из десяти. Два подсобных модуля не отзываются, на карте вместо них черные пятна. Грузовой отсек в порядке, и в нем даже идет процесс глубокой заморозки биологических продуктов. Гравитаты, обеспечивающие искусственную гравитацию, отключились. Системы жизнеобеспечения повреждены. Энергосистемы повреждены. Системы отведения тепла повреждены. Системы…
Павлов прикусил губу, быстро листая отчетность. Биологическая станция выглядела так, словно ее изрешетили гвоздями из строительного пистолета, а потом попытались поджечь. Всплеск излучения поджарил большинство датчиков и компьютеров, отвечавших за автоматическую работу систем. Рой осколков – а это, по мнению Павлова, был именно он – разрушил половину модулей станции. Спасательный модуль – бронированная неповоротливая банка, рассчитанная на аварийные ситуации – не пострадала.
– Коля…
Павлов мотнул головой и включил общий аварийный канал «Спасов».
– Михаил? – спросил он.
Зеленского сейчас он не видел, но голос узнал. Плохой голос. Слабый, прерывающийся.
– Как там, Коленька? – спросил невидимый Зеленский.
– Плохо, Михаил Саныч, – отозвался бывший пилот. – Сильно станцию приложило, очень сильно.
– Люди, – прошептал Зеленский. – Что там…
Павлов пролистал несколько экранов, но система не видела обычных скафандров станции. Это же не «Спасы» с датчиками, просто комбинезоны.
– Нет данных, – глухо отозвался Павлов.
– Надо, – сказал Зеленский и вдруг шумно вздохнул.
– Что? – резко спросил Николай. – Михаил, вы как?
– Так себе, Коля, – отозвался биолог. – Не люблю я… невесомость.
– Сейчас, – бросил бывший пилот. – Держитесь.
Вызывав на экран панель управления модулем, он активировал автономные системы и разблокировал управление гравитацией. Потом запустил гравитаты модуля и медленно поднял мощность.
Его потянуло к пульту, еще миг – и теперь он прочно стоял на ногах рядом с ложементом управления.
– Михаил Саныч?
Павлов обернулся и увидел, как Зеленский помогает подняться на ноги Вадиму – своему студенту. Судя по всему, они общались по личному каналу, не на общей аварийной волне. Что, учитывая ситуацию, очень правильно. Кашлянув, Павлов прочистил горло, смешал аварийные каналы станции и модуля спасения.
– Это аварийная волна, – громко сказал он. – Меня кто-нибудь слышит? Эльдар? Семен? Игнат?
Краем глаза Николай заметил движение, обернулся. Точно. Зеленский уже снял шлем, и со студента своего тоже снял. И теперь вытирал тому салфеткой кровящий нос. Потрясающе. Разбить нос внутри спасательного скафандра – это уметь надо! Как только ухитрился.
Павлов отвернулся, переключился на волну техников, смешал ее с аварийкой.
– Это Павлов. Кто-нибудь слышит?
– Коля…
Бывший пилот обернулся. Зеленский, оказывается, подошел ближе, встал за его спиной. Шлем он так и не надел, и теперь круглая щекастая голова биолога выглядывала из скафандра, как игрушка из упаковки.
– Так не пойдет, Коля, – твердо сказал Зеленский. – Надо посмотреть.
– Надо, – согласился Павлов.
– Что с атмосферой за шлюзом? – спросил биолог. – Давление?
– Половина коридора сохранилась, – отозвался бывший пилот. – За дверью все в порядке. А дальше… нет данных. Но может быть, просто датчики пожгло.
– Надо посмотреть, Коля, – твердо повторил биолог и надел шлем. – Надо посмотреть.
– Я посмотрю, – мягко отозвался Павлов. – А вы, Михаил Саныч, лучше за Вадимом присмотрите. В шкафу есть аптечка, помогите ему. Похоже, у него кровь все еще идет.