– Очевидно, все-таки есть, – развел руками Макс.
– Наверное. – Ее взгляд снова приобрел отсутствующее выражение.
– Ну, и каковы же выводы? Это имеет какую-нибудь коммерческую ценность?
– О, несомненно. Электронные оболочки предельно стабильны. Предельно. Я уже проделала ряд испытаний. Ткань не взаимодействует с другими веществами.
– Я что-то по-прежнему не улавливаю сути.
– Она практически не поддается разрушению.
И тут у Макса впервые нашлось возражение:
– Что-то вы путаете! Этот образчик я отрезал обыкновенными ножницами.
– Я говорила не о таком разрушении, – покачала она головой. – Разумеется, материал можно разрезать. Или сломать. Но коррозия ему не страшна. Он не рассыплется сам по себе. – Эйприл пристально вглядывалась в его лицо, должно быть, в попытке угадать, не утаивает ли он что-нибудь. – Как, по-вашему, если я поеду туда прямо сейчас, мне позволят взглянуть на судно нынче вечером?
– Наверняка. Я позвоню и замолвлю за вас словечко, если хотите. – И тут смутная мысль, брезжившая где-то на периферии его сознания, вдруг обрела четкую форму. – Вы говорите, он не разлагается. И каков же возраст образца?
– Неизвестно. Трудно сказать, как определить возраст подобного вещества. По-моему, это просто невозможно. – Эйприл встала.
– А этот материал изнашивается?
– О да, разумеется. Все на свете изнашивается. Постепенно. Но он весьма и весьма износоустойчив. К тому же его легко очистить, потому что другие вещества к нему не пристают.
Макс подумал о водяной дымке вокруг яхты и ее радужном сиянии:
– А не отправиться ли мне вместе с вами? Пожалуй, я подброшу вас на самолете.
На проселок, ведущий к дому Ласкеров, въехал голубой правительственный автомобиль, прокатился по кольцевой гравийной дорожке перед фасадом, миновал две припаркованные там машины и остановился. Оттуда выбрался пожилой толстячок. Взяв с сиденья потрепанный черный портфель, он окинул взглядом происходящее и направился к двери.
– Джеффри Армбрустер, – представился он, когда Ласкер открыл, – служба контроля за доходами. – С этими словами он предъявил документы с такой ловкостью, будто извлек их из рукава.
– А что, есть какие-то проблемы? – Ласкер сглотнул слюну.
– Нет-нет, – беззаботно отозвался инспектор. – Ни малейших.
Ласкер отступил, пропуская его, Армбрустер поблагодарил и переступил порог.
– Холодновато, – заметил Ласкер, хотя по местным стандартам день считался довольно теплым.
– Да, пожалуй. – Армбрустер расстегнул пальто. – Как я понимаю, вам недавно довольно крупно повезло, мистер Ласкер?
Налоги. Об этом Ласкер прежде как-то не подумал.
– Вы о яхте?
– Да, – кивнул Армбрустер.
Взгляды их на мгновение встретились, и Ласкер понял, что инспектор не относится к числу людей, получающих удовольствие от своей работы.
– Да, совершенно верно. Вы ведь подали прошение об утверждении вас в правах собственности на судно?
Ласкер предложил ему присесть за кофейный столик.
– Верно. Подал.
– Если прошение будет удовлетворено, мистер Ласкер, пожалуйста, не забывайте, что данный предмет подлежит налогообложению, как обычный доход.
– И в какой сумме?
– Ничего не могу сказать. Первым шагом будет оценка судна. – Он открыл портфель. – Вам следует заполнить вот это.
Ласкер взглянул на бланки, пододвинутые к нему инспектором.
– Спешить некуда. Однако если упомянутое судно перейдет в вашу собственность, вам потребуется внести установленную плату. – Армбрустер вручил Ласкеру карточку. – Звоните мне в любое время, и я с удовольствием вас проконсультирую.
Джинни включила в прачечной стиральную машину, и пол слегка задрожал.
– Удивительно, насколько быстро вы отреагировали, – заметил Ласкер. – Я даже и не подумал о налогах.
– Такова моя работа, мистер Ласкер. – Инспектор закрыл портфель и встал. В его манерах сквозила какая-то печаль.
«Интересно, каково иметь работу, требующую постоянной конфронтации?» – подумал Ласкер и спросил:
– Как насчет кофе?
– Да, спасибо. – Похоже, предложение Армбрустера обрадовало. – Но только если есть готовый. Мне бы не хотелось никого затруднять.
– Да какие там затруднения!
Инспектор последовал за Ласкером на кухню, где к ним присоединилась Джинни. Поставив кофейник на огонь, она разрезала творожный пирог с вишней. Армбрустер похвалил дом.
– Его построил мой отец, – с гордостью сообщил Ласкер. – Мне тогда было лет двенадцать.
Просторный дом опоясывала широкая веранда, а дубовые полы покрывали толстые ковры, купленные Джинни в Сент-Поле. Чрезвычайно высокий потолок в гостиной являл собой редкость для мест с таким суровым климатом. Они просидели почти целый час, болтая о яхте. Армбрустер считал, что отнюдь не случайно ее нашли в миле к югу от границы.
– Кто-то с чем-то пытался улизнуть, – заявил он. Правда, не сумев объяснить, кто и с чем мог пытаться улизнуть.
Мало-помалу разговор перекинулся на работу Армбрустера.
– Обычно люди начинают нервничать, когда узнают, на кого я работаю. Моя жена никому не говорит, чем я занимаюсь. – Он улыбнулся.
«У налоговых инспекторов не бывает друзей, – подумал Ласкер. – Не считая других налоговых инспекторов».
– Ни на кого не вешают столько собак, как на налоговых инспекторов, – продолжал Армбрустер. – Так уж заведено от века. Но видит Бог, это мы, а не гуси, спасли Рим. Равно как и все прочие достойные места.
Тут он на мгновение смутился. Затем поблагодарил хозяев, подхватил свой портфель и пальто, попрощался и вышел.
Несколько минут спустя Уилл подъехал к крыльцу с Максом и Эйприл Кэннон. Макс познакомил ее со всеми, но Эйприл не могла отвести глаз от яхты.
– Хотите взглянуть поближе, доктор Кэннон? – спросила Джинни.
– Если можно. И зовите меня Эйприл.
– А в чем дело? – поинтересовался Ласкер. – Что мы узнали?
Макс, обожающий тайны не меньше любого другого, предложил Джинни устроить для Эйприл тур, пока он сам введет Тома в курс. Мужчины ушли в дом и подбросили в огонь еще полено.
Женщины отсутствовали чуть ли не целый час, а когда вернулись, у них зуб на зуб не попадал. Ласкер налил всем по порции бренди.
– Итак, Эйприл, – начал Макс, – каковы же выводы?
– Вы в самом деле хотите знать? – Эйприл отхлебнула из бокала. – Не представляю, как могли построить эту яхту.
Прислушиваясь к треску огня. Макс наблюдал, как Эйприл пытается привести мысли в порядок.
– Я понимаю, как это нелепо звучит, – сказала она.
– Что именно вы имеете в виду? – спросил Макс.
– Это за пределами возможностей нашей науки и техники. Впрочем, я знала это еще до приезда сюда.
– Возможностей нашей науки? – уточнил Ласкер.
– Далеко за пределами.
– Так что же вы хотите сказать? – не унимался Макс. – Что яхту построили в Японии? Или на Марсе?
– Может, и на Марсе. А может, здесь, в Южной Дакоте была когда-то сверхвысокоразвитая цивилизация, исчезнувшая с лица Земли до появления индейцев.
Макс бросил взгляд на Джинни, чтобы выяснить, как та приняла это известие. Вид у нее был скептический, ничуть не изумленный – они с Эйприл наверняка уже обсудили этот вопрос.
– Безумие, – проворчал Ласкер.
– Безумие или нет, но никто на свете в наши дни не способен воспроизвести материал этого судна. – Эйприл допила остатки бренди. – Мне тоже в это не верится.
– С виду это самая обыкновенная яхта, – заметила Джинни.
– Понимаю. Может, если бы она не выглядела такой уж обыкновенной... – Эйприл покачала головой.
– Эйприл, – вступил Макс, – а если серьезно? Неужели вы считаете, что подобную парусную яхту могли построить на Марсе?
– Как хорошо у огня! – Она переставила стул поближе к камину. Полено треснуло, взвился веер искр. – Послушайте, даже если бы ее строили на Альфе Центавра, это не сыграло бы ни малейшей роли. Практичные конструкции парусных судов можно по пальцам перечесть. Могу вам гарантировать, что ее строителей мы видом не видывали, слыхом не слыхивали.