Наверняка учитель одобрил бы мои навыки.
А тем временем…
— Сними защиту и подойди! — попробовала надавить голосом Констанция. — Неужели ты думаешь, что лучше меня знаешь, как поступать?
— Мам, ты что? — похоже, Тестерадос серьезно шокировало нападением матери. Но щит она и не думала опускать.
— Честно? Я оказалась не готова к такому развитию событий и на рефлексах поступила как привыкла, — горько усмехнулась мать бронитки. — Похоже, все испортила. Дался тебе этот Ори… Но я еще могу все исправить!
И ведьма достала посох-лук. Судя по всему, под немного балахонистым платьем он кольцами обвивал её талию. А теперь по желанию хозяйки вновь возвращался в боевую форму.
— Я подстрахую! — кинулась к ведьме Ная, но я все-таки успел. Дверь просто открывалась в коридор без всякой электромеханики — и внутрь я буквально влетел. Наискось за спиной у Тесс, проскользив по полу до края её защиты. Молния!
Констанция сумела не просто уйти в уклонение похожим способом, как это нас научил делать Борк Рауль, она и щит вскинула, упирая в рабочую ладонь с тыльной стороны кулак с зажатым посохом. Очень технично… но женщине не хватило голой мощи. Барьер жалобно звякнул, продержавшись около секунды, и толстая плеть разряда ударила…
— Мама!!!
…прямо в навершие посоха. Куда и целил.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровался с ведьмой, поднимаясь на ноги — и мы с Тесс заученно скрестили щиты. — Это я — Ори. В руках у Талани осталась ровно половина её оружия — все остальное осыпалось углями и пеплом.
— Ты пришел! — подруга едва не расплакалась от счастья. Но построение не сбила.
— Не мог не прийти, — ответил я ей и пообещал. — Теперь все будет хорошо. Вот только твоя мама свяжется с администрацией приюта и попросит нам комнату для разговора. Уверен, у нас получится обойтись без насильственного подавления воспоминаний и прочих манипуляций над чужой неровной системой.
Взрослая ведьма некоторое время смотрела на меня совершенно волчьим взглядом, но потом все-таки кивнула, сморщившись, как от зубной боли.
— Я Констанция Талани. Не могу сказать, что очень приятно. Но, как я вижу, тронуть тебя, не заполучив в злейшие враги собственную дочь я не могу. Давай поговорим.
Новая комната отличалась изрядным минимализмом обстановки. Никаких фотографий, вообще нет декора на стенах. Из мебели только массивный стол и стулья. Тут только допросы проводить, если судить по фильмам. И «принимающая сторона», кажется, действительно выключила камеры. Хотя они и наличествовали. Во всяком случае, Кер исследовал стены и потолок — кроме проводки для ламп ничего не фонило. И ведьма тоже очень спокойно отреагировала на помещение. Как будто что-то знала.
Мы расположились напротив: я и Тесс с одной стороны и Констанция с другой стороны стола.
— Время признаваться, — сказал я, подождав, пока нас оставили одних. И еще подождав. Надо ж, какая молчаливая мамаша! — Правда и только правда сможет что-то изменить в лучшую сторону.
— Ты очень уверенно себя ведешь, — это было первое, что она сказала. Кажется (где-то здесь я должен в голос расхохотаться — кажется!) ей не очень нравилось, что я в нашей беседе взял на себя роль ведущего. — А ведь ты, по большому счету, бесправный сиротка. А я — та, кто может тебя отсюда вытащить.
Такой толстый намек на то, кто тут главный. Похоже, манипулировать, а не строить отношения, у нее в крови. Даже жаль немного, чисто по-человечески. Такими ведь не становятся просто так, как правило, в результате не очень хорошего жизненного опыта.
— Кто сказал, что я хочу, чтобы меня отсюда вытащили? — мне даже удивление не пришлось разыгрывать. — Да и Тесс, как я смотрю, не прыгает вам на шею со словами «мамочка, забери меня домой!» Мы подмастерья в детском приюте, к нам очень, — я прямо подчеркнул это слово. — очень хорошо относятся. Выделили по отдельной комнате, еду прямо туда носят. И мы — сотрудничаем. Правда, Тесс?
— Ага. — соученица не подвела и серьезно кивнула.
Это стало очередным ударом по психологической броне ведьмы. Который, вкупе с очевидным указанием — мы сами все это получили, без тебя, а еще сожгли твой посох! — таки пробил ее. Женщина враз как-то осунулась, будто окончательно поняла, что проиграла. Хищная напряженность покинула ее лицо, и мне на миг показалось, что она сейчас расплачется. Но нет. Только горько скривила губы и покачала головой.
— Хреновая из меня мать… Дошла, Констанция, да? Перед каким-то мальчишкой и собственной дочерью придется оправдываться! — это она себе, похоже. И сразу переключилась на дочь. Решилась, наконец, на честную игру. — Ты уж прости меня Тесочка — но вот такая я есть. Старалась никогда тебе не показывать, чем я занималась после удочерения наставницей. Доводилось и информацию добывать, и людей искать… и устранять тоже несколько раз доводилось. Но я завязала сразу после её смерти и вспомнила старое только после того, как тебя Граммера работорговцем отдала. Убила бы гадину еще раз!!! Слишком легко она отделалась за то, что сотворила!