Такката-Джиму хотелось, чтоб капитан явился побыстрее. Командная рубка давила теснотой и безжизненностью. Конец вахты был особенно утомителен, если подолгу дышать булькающей, сатурированной рабочей водой. Казалось, в ней не хватает кислорода. Добавочные жабролёгкие ломило от подавляемого инстинкта «всплыть-вдохнуть», а от таблеток, помогавших кишечнику усваивать кислород из воды, у него вечно начиналась изжога.
Вдалеке он заметил Игнасио Меца. Седой учёный закрепился у переборки, головой в коммуникационном клапане для связи с Крайдайки. Когда поговорит, скорее всего захочет покрутиться тут. Что за человек? Вечно рядом, вечно следит… Ощущение, будто он тебя постоянно проверяет.
«Без человека-союзника нельзя», – напомнил себе Такката-Джим. «Бросок» под командованием финов, но экипаж лучше подчиняется офицеру, которому доверяет раса патронов. Крайдайки – с Томом Орли, Хикахи – с Джиллиан Баскин. Брукида всегда с человеком-напарником, инженером Суэсси.
Мец будет человеком Таккаты-Джима. Удачно, что им так легко манипулировать.
С дисплеев лились сообщения о космическом бое. Похоже, он превращался в настоящую битву за планету. Не меньше пяти крупных флотов.
Такката-Джим с трудом переборол порыв развернуться и рвануть кого-нибудь зубами, хлестнуть плавниками. Подраться хотелось жутко – с реальным противником! Осязаемым врагом, а не с наплывающим ужасом.
Недели полёта, и вот «Бросок» в капкане. Найдут ли Крайдайки с Орли новый трюк, чтобы вырваться и на этот раз?
Вдруг не найдут? Или куда хуже – придумают безумную кальмарью схему, с которой всем конец? Ему-то что делать?
Такката-Джим прокручивал в мозгу эту проблему, пока дожидался капитана, чтобы сдать ему вахту и уплыть прочь.
4
Крайдайки
Первый полноценный сон за столько недель. Естественно, его не могли не поднять.
Отдыхать в невесомости Крайдайки привык, паря в воздухе, насыщенном водой. Но при маскировке антигравы отключались, и единственным выходом для финов был сон в жидкости.
Всю эту неделю он пытался отдыхать, дыша рабочей водой. Результатом стали изматывающие кошмары, где он погибал от удушья. Маканай, судовой врач, посоветовала сон древних дельфинов, в дрейфе по поверхности бассейна.
Крайдайки решил испытать способ, предложенный Маканай. Он замерил, насколько велик слой воздуха до потолка капитанской каюты. Затем трижды протестировал работу сигнализаторов уровня кислорода. И лишь тогда выскользнул из экзоскелета, отключил освещение, всплыл и избавился от рабочей воды в жабролёгких.
И наступило облегчение. Однако сперва он лежал на поверхности, между водой и воздухом. Мысли путались, а кожа зудела без датчиков экзоскелета. Он знал, что это фантомный зуд. Люди докосмических времён, в примитивных и невротизированных сообществах, обнажившись, наверняка чувствовали то же.
Бедный хомо сапиенс! История человечества обильна страданиями тех нелепых тысячелетий взросления до дня Контакта, когда они в своём невежестве были ещё и отъединены от союза Галактик.
«Дельфины, – размышлял Крайдайки, – тогда блаженствовали, танцуя в своём уголке Сна Великого Кита. А когда человек наконец созрел и начал возвышать достойных животных Земли для союза с собой, дельфины, дружественный вид, легко перешли из одного почётного статуса в другой».
«Конечно, и у нас есть трудности, – одёрнул он себя. – Вот сейчас ужасно хочется почесать вокруг разъёма подключения усилителя, но без манипуляторов экзоскелета об этом нечего и думать».
Скользя по воде, посреди тьмы, капитан дожидался сна. Почти отдых, крошечные волны омывают гладкую кожу глазниц. Естественно, дышать натуральным воздухом куда приятнее, чем рабочей водой.
Но он не мог избавиться от смутного опасения… утонуть… Будто погружение во что-то, кроме рабочей воды, может ему повредить. Будто миллионы дельфинов спали так всю свою жизнь.
Мешала и привычка звездолётчика постоянно смотреть вверх. Балка потолка оказалась в нескольких дюймах от его спинного плавника. Даже при закрытых глазах сонар сигналил о преграде. Он не мог спать, не посылая эхолокационные сигналы, как шимпанзе не может спать и не чесаться.
Крайдайки фыркнул. «Выброситься на берег!» Среда корабля стала источником бессонницы! Мощно выдохнув, он начал считать пощёлкивания сонара. Начав с теноровых ритмов, медленно построил фугу, добавляя глубинные части снопесни.