Выбрать главу

Тоши скривился, продувая балластную цистерну. Кипиру не следует так явно выражать своё презрение. Даже говоря на приличном англике, дельфин словно всё время тебя обзывает.

Сани взмыли наверх в облаке пузырьков. На поверхности вода заструилась по бортам длинными журчащими струями. Тошио заглушил двигатель и повернулся, чтобы открыть колпак.

В наступившей тишине сразу стало легче. Гул двигателя, цоканье сонара, свист дельфов – исчезли. Свежий бриз скользнул по его влажным прямым чёрным волосам и остудил разгорячённые уши. Запахи чужой планеты, принесённые им, были странными – аромат молодого подроста на старых островах, маслянистые испарения зрелой древодрели.

Но лёгкий запах металла проникал во всё.

Им это не вредило, утверждали на корабле. По крайней мере Тошио в его водонепроницаемом скафандре. Металл органические кольца удалят все тяжёлые металлы, которые, по идее, можно усвоить в разведпоходе… Хотя неизвестно, какие ещё опасности сулит этот мир.

А если им придётся задержаться тут на месяцы? На годы?

Тогда медицинское оборудование «Броска» не справится с постоянным накоплением металлов. Настанет время, когда им придётся молиться, чтобы корабль джофуров, теннанинце или соро сел и забрал их – допрашивать или что-нибудь похуже, – но прочь с этой прелестной планеты, которая медленно убивает.

Неприятная мысль. Тошио даже обрадовался, когда Брукида всплыл рядом.

– Почему Хикахи заставила меня подняться? – спросил он старого дельфина. – Я думал, мне лучше оставаться внизу, подальше от глаз, если спутники- шпионы уже на орбите.

Брукида вздохнул.

– Думаю, она сссчитает, тебе полезно передохнуть. А ещё – кто отследит такую крохотную машину, как ссссани, когда вокруг столько металла?

Тошио пожал плечами.

– Тогда это очень мило с её стороны.

Брукида привстал в воде, держась мощными гребками хвоста.

– Ссслышу Хикахи, – объявил он. – И она уже здесссь.

Два дельфина мчались с севера: один светло-серый, второй тёмно-крапчатый. В наушниках Тошио раздался голос начальницы группы:

* Пылая плавниками – Хикахи взывает к вам * * Внемлют грудные – брюшные творят * * Забавны мои слова – но подчинитесь мне * * Встаньте вокруг саней – слушайте все меня *

Хикахи и Ссаттатта сделали круг, пока собирались остальные члены экспедиции, а затем остановились перед ними.

Среди человеческих даров неодельфинам перепала и обогатившаяся мимика. Однако пятисот лет генетической инженерии не хватило бы для того, чем природа занималась миллионы эволюционных лет. Фины по- прежнему выражали большую часть эмоций звуками и движениями. Но застывшее выражение, которое люди до некоторой степени верно считали ухмылкой постоянного удовольствия, исчезло. Теперь фины были способны выглядеть обеспокоенными. Тошио мог счесть это выражение «лица» Хикахи классическим примером дельфиньей тревожности.

– Пропал Фип-пит, – объявила Хикахи.

– Я слышала его голос на юг от меня, а потом – тишина. Он искал Ссассию, которая исчезла раньше в тех же местах. Отложим съёмку и поиск металлов, плывём туда, поищем их. Всем взять оружие.

Общий ропот недовольства. Никто не хотел надевать рабочее снаряжение, радостно сброшенное при выходе из корабля в воду. Но даже Кипиру понимал, что без него нельзя.

Тошио чуть замешкался, перекидывая разгрузки в воду. Конструкция разворачивала их в естественную форму тел, чтобы дельфины могли быстро скользнуть туда, но, как водится, одному-двум потребовалась помощь, чтобы маленький нейротрансмиттер попал точно в гнездо над левой глазницей.

С выработанным долгой практикой автоматизмом он закончил быстро, почти не думая. Тошио тревожился о Ссассии, спокойном и мягком дельфине, который всегда был добр к нему и по-доброму с ним разговаривал.

– Хикахи, – спросил он, когда командир проплывала рядом, – ты не хочешь, чтобы я вызвал корабль?

Маленькая серая самка-турсиопа встала на хвосте перед Тошио.

– Ни в коем случае, Бегом-по-Лестнице. Мы подчиняемся приказу. Спутники-шпионы уже могут быть над нами. Настрой автоматику саней на обратный курс – мы можем вернуться не с юго-востока.

– Но никаких больших животных никто…

– Это лишь одна возможность. Я хочу, чтобы на корабле в любом случае узнали о нашей судьбе. Даже если все мы схватим «лихорадку возвращения».