— Засохни, Пустомеля. Я просто хочу, чтобы он не отбился от рук.
Чарли вскочил, как только в его каюту вошел Кирк. Казалось, все его пальцы, руки и колени изгибались как-то не так. Кирк лишь успел кивнуть головой в знак приветствия, когда он выпалил:
— Я ничего не сделал!
— Успокойся, Чарли. Я просто хотел взглянуть, как ты осваиваешься.
— Хорошо. Я… наверное, мне следовало спросить вас, почему я не должен был… Я не знаю, как это объяснить.
— Попробуй сказать об этом прямо, Чарли, — посоветовал Кирк. — Обычно это помогает.
— Ну, в коридоре… я разговаривал с… когда Дженис… когда старшина Рэнд…
Неожиданно, с напряженным лицом, он сделал быстрый шаг вперед и шлепнул Кирка по седалищной части.
— Я сделал вот так, и ей это не понравилось. Она сказала, что вы мне объясните, почему.
— Ну что ж, — произнес Кирк, с трудом удерживаясь от улыбки, — все дело в том, что с женщиной ты можешь вести себя каким-то определенным образом. Но кое на что ты права не имеешь. Например, ты не имеешь никакого права ударить женщину. Общение мужчины с мужчиной — это одно, а мужчины с женщиной — совершенно иное. Ты понял?
— Не знаю. Наверное, да.
— Если даже и не понял, тебе придется в этом положиться на мое слово. А пока я составляю тебе шпаргалку, Чарли. Про то, как ты мог бы помочь себе подучиться всему тому, что ты пропустил, пока в одиночестве сидел на Тации.
— Это очень здорово с вашей стороны, что вы делаете все это для меня, — произнес Чарли. Казалось, он искренне рад. — Я вам нравлюсь?
Этот спокойный вопрос поймал Кирка врасплох.
— Я не знаю, — также спокойно ответил он. — На то, чтобы люди тебе начинали нравиться, уходит время. Тебе приходится наблюдать за тем, что они делают, пытаться понять их. Это не происходит сразу.
— О, — произнес Чарли.
— Капитан Кирк, — голос Ухуры из интеркома вклинился в их беседу.
— Извини меня, Чарли… Здесь Кирк.
— Капитан Рамарт с “Антареса” по каналу Д. Хочет поговорить с вами лично.
— Хорошо. Сейчас приду на командный мостик.
— А я могу с вами пойти? — спросил Чарли, когда Кирк отключился.
— Боюсь, что нет, Чарли. Это прерогатива командира корабля.
— Я никому не буду мешать, — умолял его Чарли. — Я буду держаться в стороне от всех.
Такая потребность парня в человеческом обществе была просто трогательной, несмотря на то, как неуклюже он пытался объяснить, что ему теперь необходимо восполнить годы, проведенные в одиночестве.
— Ну ладно, хорошо, — согласился Кирк. Но только по моему разрешению. Согласен?
— Согласен, — радостно воскликнул Чарли. И последовал за Кирком, словно щенок.
На командном мостике лейтенант Ухура с лицом, неподвижным, как у ее племенных статуй, спрашивала в микрофон:
— Вы не можете усилить уровень передачи, “Антарес”? Мы едва-едва слышим вас.
— Мы — на полной мощности, “Энтерпрайз”, — произнес голос Рамарта, очень далекий и еле различимый. — Я должен немедленно поговорить с капитаном Кирком.
Кирк подошел к пульту и взял микрофон.
— Здесь Кирк, капитан Рамарт.
— Ну, слава Богу, капитан. Мы слышим вас едва-едва. Я должен предупредить…
Его голос смолк. Теперь из динамика не доносилось никаких звуков, кроме “белого шума” звездного пространства, не было слышно даже несущей волны.
— Посмотрите, можно ли их снова поймать, — приказал Кирк.
— Нечего ловить, капитан, — с досадой произнесла лейтенант Ухура. — Они больше ничего не передают.
— Держите канал открытым.
Позади Кирка Чарли произнес тихим голосом:
— Это был старый корабль. Не очень хорошо сконструированный.
Кирк уставился на него, затем резко обернулся к пульту Спока.
— Мистер Спок, проверьте место, откуда велась передача, сканирующими сенсорами.
— Я уже засек это место, — немедленно ответил Спок. — Но там какая-то рябь необычная, даже для такого расстояния.
Кирк снова обернулся к парню.
— Что случилось, Чарли? Ты знаешь?
Чарли посмотрел на него с выражением, похожим на еле сдерживаемый вызов.
— Я не знаю, — ответил он.
— Зона ряби становится шире, — доложил Спок. — А по краям я теперь засекаю какие-то отчетливые всплески. Похоже, это обломки.
— Но “Антареса” нет?
— Капитан Кирк, это и есть “Антарес”, — тихо ответил Спок.
— Невозможно никакое другое объяснение. Совершенно очевидно, что корабль взорвался.
Кирк продолжал пристально смотреть Чарли в глаза. Парень отвернулся.
— Мне жаль, что он взорвался, — наконец произнес Чарли. Казалось, он чувствовал себя несколько не в себе, но не более того.
— Но я не буду жалеть о них. Они не были хорошими. Они меня не любили. Я могу это сказать.
Последовала долгая, ужасно напряженная тишина. Наконец Кирк осторожно разжал кулаки.
— Чарли, — произнес он, — одна из первых вещей, от которых тебе необходимо избавиться, это твоя чертова хладнокровность. Или эгоистичность, или что там еще. Пока это не будет у тебя под контролем, ты будешь меньше даже, чем полчеловека.
Кирк замолчал, так как, к его удивлению, Чарли заплакал.
— Он — что? — переспросил Кирк, уставившись на стоявшую перед ним старшину Рэнд. Она чувствовала себя весьма неуютно, но все же держалась молодцом.
— Он попытался за мной ухаживать, — повторила она. — Не то, чтобы на это у него ушло много слов. Нет. Но для него это была все же длинная, хоть и запинающаяся речь. Он хочет меня.
— Старшина, он же семнадцатилетний мальчишка.
— Именно, — ответила девушка.
— И все это из-за шлепка?
— Нет, сэр, — сказала она. — Из-за его речи. Капитан, мне уже знаком такой взгляд. Мне ведь уже не семнадцать. И если не предпринять что-нибудь, рано или поздно мне придется отталкивать Чарли, может быть, шлепнуть его самой, и не в шутку. А это не будет для него полезно. Я — его первая любовь, первое крушение и первая женщина, которую он увидел и…
Она перевела дыхание.
— Капитан, всего этого слишком много для одного человека, даже если оно сваливается на голову по очереди. А все вместе — так просто убийственно. Чарли просто не понимает обычных отказов. Если же я попытаюсь отказать ему так, чтобы он понял, могут быть неприятности. Вы меня понимаете?
— Думаю, да, старшина, — ответил Кирк. И все же он еще не мог вполне серьезно воспринять ситуацию. — Хотя не думал, что мне придется объяснять все насчет птичек и пчелок кому-нибудь, по крайней мере, не моего возраста. Но я сейчас же вызову его.
— Благодарю вас, сэр.
Она вышла. Кирк вызвал Чарли. Тот появился почти мгновенно, словно ожидал чего-то подобного.
— Входи, Чарли, присаживайся.
Парень подошел к креслу, стоявшему у стола напротив Кирка, и уселся в него осторожно, словно в ловушку. Как и прежде, он опять опередил Кирка, начав разговор.
— Дженис, — прошептал он. — Старшина Рэнд. Это из-за нее, не так ли?
Черт побери быстроту этого мальчишки!
— Не совсем, в большей степени это касается тебя.
— Я больше не буду так шлепать ее. Я обещал.
— Ну, это еще не все, — сказал Кирк. — Тебе надо кое-что научиться понимать.
— Все, что я делаю или говорю — неправильно, — в отчаянии произнес Чарли. — Я всем мешаю. Доктор Мак-Кой не хочет показать мне правил. Я не знаю, кто я или чем я должен быть, или хотя бы кем. И я не знаю, почему у меня все так внутри постоянно болит…
— Зато я знаю, — сказал Кирк, — и ты будешь жить. С тобой не произошло ничего опасного или такого, что не происходило бы со всеми людьми мужского пола со времен их появления. Нет возможности как-то обойти это или перепрыгнуть. Тебе придется пережить это, Чарли.
— Но это словно выворачивает меня наизнанку. Я все время хожу как пришибленный. Дженис… старшина Рэнд… она хочет отдать меня кому-то другому. Старшине Лаутону. Ну, он даже пахнет не так, как девушка. Никто на корабле не похож на Дженис. И я не хочу никого другого.