Между тем старик продолжал:
– Человек вынужден признать, что, возможно, не обладает достаточным умом, проницательностью и хваткой, чтобы полностью понять Вселенную. Предать весь мир в руки божества кажется отличным выходом из положения. Добавь сюда сказки о загробной жизни – и готов утешительный выход из положения.
Эльдина была умна, сообразительна и отличалась хорошей памятью. Все это помогало ей избегать многих наказаний, какие доставались ее товарищам по работе, если только наказание не исходило от администратора приюта, которого ее ум и сообразительность раздражали. Услышанное требовало осмысления, Фетан говорил о вещах, прежде ей неизвестных. Да, жители планеты ненавидели Теократию, но никогда не ставили под сомнение веру в Бога и необходимость соблюдения обрядов. Эльдине было как-то не по себе от того, что с момента побега она еще ни разу не молилась, даже не думала о Боге, и ее смущение только росло от сознания, что, несмотря на это, она чувствовала себя счастливой. Фетан вывел ее из задумчивости.
– Верь в то, во что хочешь, девочка, но не позволяй ничему завладеть твоей жизнью. Неужели ты думаешь, что создатель Вселенной и есть мелочный и жестокий бог вашей Теократии? И вообще, жизнь самоценна и коротка, девочка. Просто наслаждайся ею.
Ее окружали причудливые растения, ночью она видела героина и габбльдака… Девушка остановилась и указала на полусферическую раковину – извилистые зеленые, желтые и белые линии почти сплошь покрывали ее.
– Жизнь, она так сложна – кто-то ведь должен был создать такое?
– А-а, креационизм[7]… Хочешь, расскажу тебе об эволюции и о слепом часовщике"?..[8]
Эльдина слушала с растущей досадой. Казалось, все, о чем говорил Фетан, не вызывало сомнений, но и то, что было вбито в нее с детства, тоже претендовало на истину. Девушка страдала и оттого, что в ее сердце была вера, и от понимания, что эта вера ограничивала простор ее мыслей. И она завидовала свободе, которой обладал старик.
На секунду гравитационные плиты в медицинском отсеке отключились, но сразу включились вновь, достигнув, как показалось Кормаку, двух д, а потом опять упав до половины.
– Какого черта? – вопросил он воздух. – Томалон? Ян осмотрелся вокруг и заметил, что Эйден и Сенто лежат на полу и не делают попыток подняться. Подойдя к Эйдену, он обнаружил, что синтетические покровы на лбу андроида прожжены, а металл под ними потускнел от перегрева. Когда они с Гантом перевернули Сенто на спину, у него обнаружились такие же повреждения. Гант растерянно смотрел на Кормака.
– Они только что погибли. Я почувствовал, когда это случилось.
– Томалон! – позвал Ян.
Вместо ответа в центре комнаты появилась голограмма Томалона; казалось, и воздух, и оборудование вокруг завибрировали.
– Это запись, так что можете не отвечать, – произнес голос капитана.
Кормак сразу забыл о вопросе, который собирался было задать.
Томалон продолжал:
– Скеллор разрушает "Бритву Оккама" посредством джайнтехнологии. Это старый корабль, и в случае попытки подчинить ИР активизируется система полного уничтожения искусственного интеллекта, которую я запустил. Уничтожение не осуществилось до конца, и поэтому Скеллор контролирует двадцать два голема, систему жизнеобеспечения и входа-выхода в подпространство. – Рот Томалона открывался так, словно он кричал, но ничего не было слышно. Его глаза вдруг превратились в черные дыры, а голографическое изображение с головы до ног прорезали черные линии. – Вы должны бежать с корабля, – проскрипел он. – "Оккам"… "Оккам"… "Оккам"…
Голограмма погасла, затем на мгновение появилась еще раз и исчезла.
– Что случилось? Что происходит? – вопрошал Апис, пока Мейка помогала ему встать на ноги.
Кормак взглянул на Ганта и указал кивком на големов.
– Они были из числа загруженных, но их тела взяты на корабле, поэтому программа уничтожения расправилась с ними. Они мертвы. – Возможно, было не совсем правильно считать две копии Эйдена и Сенто живыми, но он не хотел обидеть Ганта. – Что ж, вы слышали слова капитана: пора выбираться отсюда.
– Все челноки на стоянке, чтобы запустить их, нужен ИР корабля, – сообщил Гант.
– Дерьмо!
– Они тоже будут лишены ИР, – мрачным тоном продолжал уцелевший андроид. – Ручное управление работать будет, но автоматизированные системы – нет.
– А какие именно? – уточнил Ян.
– Ну, например, система навигации.
– Более чем скверно. – Кормак задумался на минуту, потом посмотрел на Аписа. – Спасательная шлюпка с Масады. Это наша последняя надежда.
– Там нет двигателей для входа в подпространство, – заметил Гант. – Пройдут годы, пока мы доберемся… куда-нибудь.
– Сейчас наша задача – остаться в живых. – Кормак пожал плечами.
– Может быть, нам наведаться на капитанский мостик?
– Хотя мы и составляем самую сильную команду, – Ян жестом указал, что он имеет в виду и Шрама, – все же не думаю, что мы выстоим против двадцати двух големов. Мы уходим – немедленно! – И он направился к выходу.
– Подождите! – воскликнула Мейка, хватаясь за кое-какое оборудование и бросая его в объемную сумку.
– Это незаменимо? – обернувшись, спросил Кормак.
– Да, – твердо заявила она, зная наверняка его возможную реакцию, если бы ответ прозвучал менее решительно.
Кормак обратился к Ганту – как к эксперту:
– Как много времени нужно голему, чтобы добраться сюда с капитанского мостика?
– Десять минут, если работают шахты. От десяти до пятнадцати, если не работают.
– Ну, если шахты работают так же, как гравитационные плиты, тогда предпочтительней второй вариант, все же они должны учитывать фактор безопасности. Отправляйся к шкафу с оружием на этом уровне, а потом присоединись к нам возле наших кают. Возьми столько боеприпасов, сколько сможешь, и не забудь про антифотонное оружие. Только оно было действительно эффективно против големов – по крайней мере, надо использовать эту возможность защиты.
Гант не преминул продемонстрировать, с какой скоростью могут передвигаться андроиды.
– Готовы? – обратился Кормак к Мейке.
Та кивнула и взялась за тяжелую сумку, но Шрам галантно предложил свои услуги и поднял ее с легкостью, словно это был мешок с полистиролом.
Кормак посмотрел на Аписа. Парень выглядел смущенным. Не успел он узнать о смерти матери, как случилась эта заваруха.
– Мы должны выбраться с корабля, иначе нам конец, – сказал он. – У меня сейчас нет времени объяснять тебе, что происходит.
– Да, я понимаю, – кивнул Апис в ответ. Гравитационные плиты за пределами медицинского отсека отказали, так что двигаться по коридору было непро-224 сто. Зато можно было сделать утешительное предположение, что подъемные шахты, скорее всего, тоже вышли из строя. Подозрения агента подтвердились: шахта в конце коридора не работала, и потому они полезли на жилой уровень по боковому трапу. Только уже оказавшись наверху, Ян с опозданием подумал о том, как Шрам будет карабкаться по лестнице, держа тяжелую сумку. Взглянув вниз, он увидел, что драконид, действуя одной рукой, не намного отстал от него: благодаря его необычным ногам ему почти не нужно было цепляться руками.
Через несколько минут Гант, увешанный самым разнообразным оружием и боеприпасами, присоединился к ним. Притормозив, он сбросил оружие на пол.
Кормак присмотрелся, что из этого набора следует взять с собой. С раздражением он заметил, что Мейка нырнула в свою каюту – конечно же, чтобы прихватить еще незаменимого багажа. Он протянул Куланту антифотонное ружье и хотел объяснить, как им пользоваться, но тот мотнул головой.
– Я знаю, как оно работает. Скажите, те, кто преследует нас, виновны в смерти моей мамы?
– В общем, да.
По решительному выражению лица Аписа Кормак с удовлетворением заключил, что юноша обладал силой воли, каким бы физически слабым он ни казался. Тем временем Шрам ухитрился каким-то образом трансформировать сумку Мейки в рюкзак и теперь закинул поклажу за спину. В данный момент драконид наклонился над кучей оружия и выбирал для себя что-нибудь подходящее.
7
Креационизм (от лат. creatio – создание, сотворение) – концепция, трактующая многообразие форм органического мира как результат сотворения их Богом. В крайней форме креационизм отрицает изменение видов и их эволюцию. (Прим. ред.)
8
Речь идет о книге английского биолога Р. Докинза "Слепой часовщик", где автор именно так определяет дарвиновские процессы мутации и отбора. (Прим. ред.)