- Недолго ей осталось прислуживать. Построим дом, свадьбу сыграем.
- Ну-ну, - буркнул Худакь-буа. Сын вскинул на него смеющиеся глаза, улыбнулся.
- Не угодишь тебе, ата. Сами же помолвку устроили.. Заставили нас за ухо друг друга куснуть. Лепешку поломали...
- Э-э, балам!.. Когда это было! По твоему нынешнему положению другую невесту надо искать.
- Ну, это ты зря. Гюль хорошая девушка.
- Я разве что говорю? - смутился старик. - Конечно, хорошая.
* Сокращенное от Мухаммадрахим.
** Обращение родителя к ребенку.
*** Торжество по случаю строительства.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
У каждого свой оазис
Симмонс пропадал где-то почти всю неделю и объявился только в воскресенье. Эльсинора сидела перед зеркалом в спальне, когда он внезапно возник посреди комнаты - усталый, осунувшийся, небритый, с горячечно блестящими глазами. Костюм был измят и перепачкан в пыли. Черные штиблеты казались серыми.
- Ты?! - Эльсинора вздрогнула и обернулась. - Где ты был?
- Не спрашивай. - Он шумно выдохнул и направился к двери в ванную.
- А бал?
- Бал, - машинально повторил он. - Бал? Когда?
- Как "когда"? Сегодня, здесь у нас, вечером.
- А, ч-черт! - Симмонс болезненно поморщился и взглянул на часы. - Совсем вылетело из головы. Ладно, до вечера отосплюсь.
И он вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Симмонс разделся, побросал одежду в стерилизатор и пустил воду в ванну. Вода была мутноватая: то ли барахлил отстойник, то ли фильтры засорились. Симмонс махнул рукой, забрался в ванну, расслабился и закрыл глаза.
"Эльсинора права, - устало подумал он. - Все это ни к чему..."
Вероятно, он задремал и поэтому не удивился когда сразу, без перехода вдруг увидел себя среди низкорослых колючих зарослей джигильдака, ощутил опаляющее сквозь одежду огнистое дыхание близкой пустыни услышал визгливое "чил-л-л-л-лили" парящих в раскаленном небе коршунов, сливающееся со звоном тишины в ушах. Потом где-то неподалеку фыркнула лошадь, другая ответила ей коротким утробным ржанием, звякнула уздечка, и он понял, что успел вовремя и отряд еще не снялся с привала.
Теперь предстояло, пожалуй, самое трудное: увидеться с командиром отряда и отговорить его от встречи с Джунаидханом. Прикинув в уме несколько вариантов, Симмонс остановился на самом простом: не таясь, пошел по взрыхленной копытами песчаной дороге туда, где расположились на отдых красноармейцы.
- Стой, кто идет? - прозвучал из придорожных кустов повелительный окрик. Симмонс остановился и, достав из кармана клетчатый носовой платок, помахал им над головой.
- Кто такой?
- Друг, - как можно спокойнее ответил Симмонс.
- "Друг!" - фыркнули в кустах. - Оружие есть?
- Нет оружия.
- Покажь.
- Что "покажь?" - оторопел Симмонс. - Я же сказал: нет оружия.
- Мало что сказал, - невидимый в кустах дозорный кашлянул. - Сказать чево хошь можно. А ты докажь.
- Разговорчики в дозоре, - вмешался чей-то властный голос, и на дорогу вышел человек лет двадцати с небольшим в галифе, гимнастерке, перечеркнутой портупеей, и фуражке. Матово блеснули голенища мягких кавалерийских сапог. Взгляд серых глаз из-под козырька фуражки был строг и недружелюбен.
- Кто вы такой?
- Друг, я уже говорил.
- Фамилия?
- Это имеет какое-то значение?
- Зубы заговаривает, гад. Дозвольте, я его шлепну товарищ командир. Как шпиена и контру!
- Отставить разговоры! Фамилия?
- Симмонс.
- Говорю же, шпиен! - возликовал дозорный.
- Да замолчишь ты наконец или нет?! - рявкнул командир. Англичанин?
Симмонс пожал плечами.
- Что вам нужно?
- Мне нужны вы.
- Я? - Командир сдвинул фуражку на затылок. - Ну-ну. И зачем?
- Нам необходимо поговорить. - Симмонс вытер лицо платком, скомкал и сунул в карман. - Это в ваших интересах, поверьте. Можете обыскать. Оружия у меня нет.
- Сидорчук!
- Я здесь, товарищ командир!
- Если что - стреляй!
- Есть стрелять!
Командир подошел вплотную, похлопал Симмонса по карманам. Нащупал времятрон.
- Что это?
- Часы. - Симмонс достал времятрон, положил на ладонь. Карманные часы.
Командир повертел времятрон, возвратил владельцу.
- Сидорчук!
- Я!
- За дорогой наблюдай в оба.
- Есть наблюдать в оба, товарищ командир.
Командир еще раз смерил Симмонса испытующим взглядом.
- Ну что ж, говорить, так говорить. Идемте.
Минут десять спустя они сидели на поваленном дереве возле догоравшего костра в окружении красноармейцев, занятых, казалось бы, каждый своим делом, но внимательно наблюдавших за каждым движением Симмонса. Он то и дело ловил на себе их враждебные, настороженные взгляды.
Подавляя щемящее чувство тревоги, Симмонс старался говорить спокойно, тщательно обдумывал и взвешивал каждое слово, но чем дальше, тем больше убеждался в безнадежности своей затеи. Выражение лица командира не предвещало ничего хорошего: он явно не верил ни одному слову Симмонса и все больше утверждался в мысли, что Симмонс - агент английской разведки. Иначе зачем ему пытаться сорвать переговоры с Джунаидханом? Это теперь-то, когда перемирие нужно Народной Республике как воздух!
- Вы мне не верите... - Симмонс вздохнул и достал из кармана времятрон. - И совершенно напрасно не верите. Переговоры ничего не дадут. Погибнет весь отряд. И вы тоже. Зачем?
- Оракул! - процедил командир сквозь зубы. На скуластом лице резко обозначились желваки. - Пророк!
- Пророк! - кивнул Симмонс. - Хотите, докажу?
- Валяйте. - Командир усмехнулся и глянул по сторонам. Все было спокойно. - Валяйте, что же вы? Доказывайте.
- Пересядьте ко мне поближе,
- Пересел.
- Еще ближе.
- Ну, еще.
Симмонс обхватил командира за плечи и включил времятрон.
...Мемориальная доска из серого мрамора была вмонтирована в невысокий четырехгранный обелиск с жестяной пятиконечной звездой на вершине. У подножия обелиска лежали венки, много венков, перевитых алыми лентами.
Командир зажмурился и встряхнул головой.
- Что это? Где мы?
- В Хиве. - Симмонс помолчал. - Через год после гибели вашего отряда.
- Как вы сказали? - насторожился командир.
- Читайте. - Симмонс указал на мемориальную доску. - Я вас предупреждал.
Командир шагнул к обелиску, нагнулся, вглядываясь в надпись. Прошло несколько томительных секунд, показавшихся Симмонсу вечностью. Командир выпрямился. Не оборачиваясь, наощупь отыскал кобуру.
- Успокойтесь. - Симмонс на всякий случай отступил на шаг. - И не ищите маузер. Он остался там, в лагере.
Медленно, как-то всем корпусом сразу, командир повернулся к Симмонсу. На искаженном гримасой ярости лице слепо белели глаза.
- Успокойтесь, - повторил Симмонс, отступая еще на шаг и торопливо нащупывая в кармане времятрон. - Выслушайте меня, наконец, черт бы вас побрал!
Нечеловеческим усилием воли командир взял себя в руки, провел ладонью по лицу, стирая обильно проступивший пот, вдохнул и резко выдохнул. Глаза обрели осмысленное выражение.
- Понимаю ваше состояние, - продолжал Симмонс. - Такее трудно осмыслить... Ну, скажем, так: без соответствующей подготовки. Представляю, какой у вас сейчас хаос в голове. Ну так слушайте. Я - из далекого будущего. Турист, паломник, скиталец - выбирайте любое. Путешествую по эпохам.
- Зачем? - глухо спросил командир.
- Что "зачем"? - не понял Симмонс.
- Путешествуете зачем?
- А просто так. Нравится, вот и путешествую. Зачем цыгане кочуют с места на место? Не знаете? И они не знают. Со мной то же самое. Понятно?
Командир медленно кивнул.
- Не верите, по глазам вижу. А зря. Я ведь вам это на практике подтвердил. На год вперед перенес. - Симмонс мотнул головой в сторону обелиска. - Показал, что вас ждет, если меня не послушаетесь. Теперь решайте.
- Зачем это вам? - Командир закашлялся.
- Да что вы заладили, зачем да зачем? Спасти вас хочу. Симпатичны вы мне. Понятно?