Заглавное и строчное "г" Дюммель попытался как смог выделить голосом. Прозвучало это приблизительно так: "г!!! г!". На этом экзерсисе и настигла его наконец Эльсинора.
- Герр Дюммель! - Она легонько похлопала его по плечу. Барон расплылся в улыбке. - Вы, конечно же, не откажете мне в любезности продолжить ваш прелестный тост, герр Дюммель?
- Разумеется, мадам! Разумеется, - заторопился барон, неуклюже опускаясь на стул.
Эльсинора взяла у него из рук книгу, полистала, отыскивая нужную страницу. Прочла, улыбнулась.
- Очень мило. Ну что ж, господа, если верить Дубровскому, то оаз или оазис это плодородное место среди песчаных степей, зеленец. Чудесное слово, не правда ли? Зе-ле-нец...
Она захлопнула книжицу и опустила ее на стол.
- Но я думаю, герр Дюммель имел в виду оазис в более широком смысле. Разве не так, барон?
- Йа, - кивнул немец. - Именно так.
- Тогда налейте мне шампанского, пожалуйста.
Дюммель поспешно наполнил фужер и протянул Эльсиноре. Она подняла фужер на уровень глаз и продолжала, задумчиво глядя на бегущие вверх пузырьки.
- Итак, господа, тост за оазисы. Ведь если вдуматься, у каждого есть свой индивидуальный озаис. Для одних это рыбная ловля, для других - вышивание на пяльцах, для третьих - альбом с марками, для четвертых - игра на скрипке, спиритуализм, рулетка, хатха-йога и так до бесконечности. Оазис это человек, задумавшийся в толпе. Пароход в открытом море. Отдельная каюта. Земля - оазис в Солнечной системе. Солнечная система - оазис в Галактике. Галактика - оазис во Вселенной. По отношению к чему-то еще - оазис наша Вселенная. Есть и у господина Дюммеля свой оазис. Выдался свободный часок, - запрется в своей комнате, хлопнет стакан шнапса, скинет башмаки, завалится на диван, задерет ноги повыше. Лежит пальцами пошевеливает. Чем не оазис? Не обижайтесь, герр барон. Я - любя.
Она наклонилась и чмокнула Дюммеля в лоб. Тот вытаращил глаза, икнул и густо побагровел.
- Словом, оазис - понятие относительное. Проще говоря, химера, голубая мечта. Стремишься к нему всю жизнь, а по-настоящему так никогда и не обретешь. Вы не согласны, герр Дюммель? Что поделаешь, не о вас одном речь. - Эльсинора вздохнула. - И все-таки, господа, выпьем за наши оазисы. Пусть призрачные, надуманные, нереальные. Человеку необходим оазис... Человек должен стремиться к чему-то. Плохо, когда оазиса у человека нет...
"О чем это она? - с тревогой подумал Симмонс. - Куда гнет?" За столом дружно зааплодировали:
- Браво, браво, мадам Эльсинора!
- Прекрасный тост!
- Стоя, господа! За такой тост только стоя!
- Ваше здоровье, мадам!
"Пронесло, - облегченно вздохнул Симмонс. - И все-таки какая муха ее укусила? Этакая космическая скорбь".
- За здоровье вашей супруги, господин Симмонс, - потянулся к нему бокалом полковник Облысевич, моложавый с залысинами мужчина лет сорока-сорока пяти. - Прелестная у вас супруга и умница, сразу видно.
"Тебе что за дeлo? - подумал Симмонс с неожиданным ожесточением. - Завидуешь, сукин сын. Сам-то на хавронье женат!" Белесая мадам Облысевич действительно походила чем-то на упитанную, отмытую до блеска свнныо. Не спасали ни косметика, ни дорогое бальное платье.
Они чокнулись и выпили.
- Не судите строго своего компаньона, - продолжал полковник. - Ему, бедняге, наверняка пришлось изрядно попотеть. Шутка ли - такой бал!
Симмонс поморщился, однако промолчал и даже согласно кивнул.
- Такого я нигде не видывал, - признался полковник. - Ни в Париже, ни в Вене, ни даже в Риме. А уж кто-кто, а итальянцы знают толк в этих делах.
- Вы впервые в наших краях? - спросил Симмонс просто так, чтобы переменить тему.
- Увы, нет! - развел руками полковник. - Участвовал в экспедиции 1873 года с их превосходительством генералом Кауфманом. И вот теперь волею судьбы или рока опять здесь.
"Проштрафился, шаркун, - злорадно подумал Симмонс. - Вот и упекли в Тмутаракань".
"Арагонскую охоту" сменил задумчивый вальс Штрауса. Разговоры за столом смолкли. Задремавший Дюммель громко всхрапнул, взбрыкнулся и обвел сидевших ошалелыми глазами. Супруга Облысевича аппетитно уписывала жареного цыпленка.
"А где Эльсинора?" - запоздало спохватился Симмонс, оглядываясь по сторонам.
- Я здесь, - негромко прозвучал над ухом ее голос. Она ласково провела ладонью по его щеке и опустилась на стул рядом.
Облысевнч слушал вальс, закрыв глаза и чуть заметно покачивая головой. Грубоватые черты его лица смягчились, оно стало как-то добрее, проще. Музыка смолкла. Полковник глубоко вздохнул и открыл глаза.
- Прекрасное исполнение, - сказал он, встретившись взглядом с Симмонсом. - Кстати, где вы прячете оркестрантов, если не секрет?
- Секрет фирмы, - усмехнулся Симмонс. - Тайна, сокрытая мраком.
Полковник расхохотался, обнажив ровные чуть желтоватые зубы.
- Не хотите говорить, не надо. Капитан!
- Здесь, господин полковник! - лихо откликнулся Колмогоров.
- Передайте от моего имени благодарность капельмейстеру полкового оркестра.
- Слушаюсь, господин полковник! За что, осмелюсь спросить?
- За отличную сыгровку.
- Будет исполнено, господин полковник.
Симмонс с Эльсинорой переглянулись, едва сдерживая улыбки.
- Скажите, полковник, вы любите музыку Верди? - спросила Эльсинора. Что-то в ее голосе заставило Симмонса насторожиться. Она, разумеется, знала о дискотеке и часто ею пользовалась, но идея с кассетами опер Верди была его идеей, и он никому ни словом о ней не обмолвился. Хотел преподнести сюрприз.
- Верди? Вы еще спрашиваете, сударыня! Как же можно не боготворить этого чародея?
- И хотели бы его послушать?
"Хотел бы я знать, как ты это сделаешь?" - Симмонс пристально наблюдал за супругой. Длинноволосому Пете-радиотехнику было строго-настрого приказано держать язык за зубами. Перед началом бала он собственноручно запер патлатого в дискотеке. Единственный ключ от двери лежал в кармане Симмонса. Он незаметно опустил руку: ключ был на месте.
- Теперь?
- Зачем же откладывать?
"Однако! - поразился Симмонс. - Неужели Петя всетаки проболтался? Когда же он успел? Если так, то все ясно: сейчас она пойдет и скажет ему через дверь, какую кассету поставить".
- Ну, знаете ли, сударыня! - всплеснул руками полковник. - То, что вы нам преподнесли сегодня, это, конечно, волшебная сказка...
- Вы еще недостаточно знаете Симмонсов, господин полковник.
- Вы хотите сказать, что пригласили в Ново-Ургенч оркестр Венской оперы? - съехидничал Облысевич. - А заодно и всю оперную труппу?
- А почему бы и нет? - улыбнулась Эльсинора. - Симмонсы все могут.
Это уже переходило всякие границы. Надо было чтото решать, решать быстро. Необходимо было остановить Эльсинору, свести все к шутке, к розыгрышу. Но как это сделать, не уронив ее достоинства, не обидев гостей? Симмонс почувствовал, как лоб покрывается испариной, достал платок, машинально провел по лицу...
- Успокойся, Эрнст.
Он взглянул на нее дикими глазами: она улыбалась как ни в чем не бывало! Подняла руку. Он, словно завороженный, уставился на ее раскрытую ладонь.
Эльсинора звонко, словно кастаньетами, щелкнула пальцами.
- Смотрите,господа!
Там, куда она указывала, над черными купами деревьев мирно мерцали звезды в темно-фиолетовом небе. Но вот небо приобрело светлый оттенок, заклубилось молочно-белым туманом и из него, отчетливее с каждой секундой, стали проступать очертания театральной сцены, складки занавеса, озаренная приглушенным светом яма оркестра, темный силуэт дирижера...
Дирижер взмахнул палочкой, и зазвучала увертюра.
- "Аида"! - ахнул Облысевич шепотом.
- "Аида", - как ни в чем не бывало подтвердила Эльсинора. - Нравится исполнение?
- Но ведь это же... - полковник задохнулся.