Закир, удивленный такой заботой, но не подавший виду, кивнул, словно это было не в первый раз, вернулся в зал, молча выпил свою стопку, неопределенно помахал всем рукой, взял со стола печенюшку и быстро вышел, догоняя ушедшего юношу, пока начальство не передумало.
В отсутствии Закира мужчины скромно проводили девушек.
На выходе с площади им встретилась веселая компания, и идущие там девушки вдруг громко засмеялись, а Густав поморщился.
– Что? Знакомых встретил? – спросила с ревнивым подозрением Алла.
– Да нет, – ответил он. – Просто не люблю девушек, идущих под руку или в обнимку с кем-нибудь и по дороге внимательно разглядывающих встречных мужчин.
– А мы, кстати, совершенно ни на кого не обращаем внимания, – засмеялась Ники. – Имей это ввиду…
Некоторое время они шли все вместе. Потом потихоньку разбрелись, так как идти им надо было в разные стороны.
Сергей провожал Лану. Они неспеша шли по чуть покачивающейся на ветру пешеходной дорожке подвесной жилой перемычки между монолитами, похрустывая свежевыпавшим снегом, дружно обходя сугробы и мусор на улице и боясь при этом коснуться друг друга. Разговаривали о совершенно постороннем, тщательно избегая тем о случившемся утром. Ближе к общежитию – Лана показала издали огни, сказав, что здесь она и живет, и что вообще-то здание приятного голубого цвета, за что его в народе еще почему-то называют Голубым Дунаем, только в темноте сейчас не видно, – он мучительно думал только об одном – попытаться поцеловать ее на прощанье или не стоит этого делать? От этой мысли участилось сердцебиение, губы пересохли, а кровь в висках запульсировала. Решил все же не пытаться – побоялся, что от волнения это у него получиться грубо или неуклюже – еще испугает девушку и окончательно оттолкнет ее от себя.
Сев на свое излюбленное место – заднее сиденье седьмого вагона – не сказать что это у него профессиональное – просто ему так нравилось, да и не любил он почему-то, когда кто-то сидит за спиной, – он долгое время равнодушно смотрел в окно, совершенно ничего там не замечая, и как-то ни о чем толком не думая, убаюкивающе покачиваясь в такт движениям состава. И вдруг остро до спазмов резанула мысль – Куда вы все торопитесь, люди? Куда вы спешите, эти озабоченные женщины и девушки за окном, куда-то идущие с сумками, шлепая по мокрому грязному снегу, одиноко стоявшие в сторонке курящие мужчины, дети, толпящиеся у редких пока еще прилавков с жевачкой? Зачем суетиться, зачем все это? Ведь все равно жизнь рано или поздно пройдет, одна эпоха сменит другую, вы все умрете, появятся другие, тоже куда-то спешащие и о чем-то волнующиеся юноши и девушки, будут заселять Марс, потом умрут и они. Потом умрут, тоже просуетившись всю свою жизнь, их дети, потом за ними в небытие уйдут и дети детей. А потом на планете не останется ни кого, ни одного человека. Так кто-нибудь из вас может мне сказать – к чему все это? К чему вся жизнь? Волнения из-за разных пустяков, – не вовремя выданной зарплаты, зависти к соседям или друзьям, которые стали вдруг жить лучше вас, опять же волнение из-за неожиданно понравившейся девушки, переживания, которые человек унесет с собой в могилу. И никто не будет знать и никому не будет дела до того, что кто-то в свое время что-то пытался сделать, учился чему-то, набирался какого-то жизненного и рабочего опыта, прилагая огромные усилия, мастерил какие-то полочки в квартире, экономя деньги, осваивал кладку кафеля в ванной, учась на своих ошибках, влюблялся до безумия, забывая про все остальное. Ради чего все-это? Когда все это и уйдет с человеком?
А вот стоит девушка, держа за руку маленького ребенка. Ведь и она умрет в свое время, да и этот малыш, подумал вдруг Сергей, холодея сердцем от острой жалости к маленькому созданию, тоже, постарев, последует вслед за своей мамой.
Черт, куда это меня занесло, что это я вдруг? – встрепенулся он, тряхнув головой и оглядывая пассажиров вагона, чтобы быстрее вернуться к реальности жизни. Живут же люди на свете – спрашивай себя, не спрашивай, никакого в этом толку. И ничего тут уже не поделаешь -- хочешь – не хочешь, нравится – не нравится, согласен – не согласен… Дали тебе шанс появиться на свет, не спросив твоего согласия, вот и тяни теперь эту лямку вместе со всеми.
Боже! – с острой тоской подумал он вдруг ни с того ни с сего. – Как я хочу домой… к себе… к своим… Вы бы только знали…
Он устало привалился к боковой спинке вагона, мысленно переключившись на другую тему. Да, действительно, подумалось ему, скоро выборы, мы забросим всю работу на благо страны и начнем усиленно копаться в грязном белье конкурентов, прикладывая максимум усилий, чтобы оно выглядело еще грязнее. Вряд ли нынешний президент оставит такую силу в стороне, даже не попытавшись задействовать ее. Ладно, черт с ними со всеми, пережили прошлые выборы, переживем и эти.
Вошедшие на следующей остановке две старушки остановились было посередине салона – так как единственные свободные места заняли шустрые пареньки лет двенадцати, тринадцати. Правда, две тихие девочки-школьницы, переглянувшись, вежливо встали, уступая место…
Да, – отвлекся на эту сцену Сергей. – А еще жалуются на современную молодежь…
– О, смотри, менты суетятся! – вдруг расшумелись где-то позади Сергея пацаны, когда вагон стоял на очередной остановке. – Опять облава что ли?
– А вон глянь, девка какая… клевая…
– Парни, – не выдержал стоявший рядом мужчина. – Ну-ка хватит галдеть.
Пацаны замолчали, а мысли Сергея перескочили на разговор с шефом. Что-то старик не договаривает, намекает так завуалировано. Но на что? И это предостережение держаться подальше от дочери хозяйки – интересно, кстати, как же ее зовут – прожил столько месяцев на квартире и ни разу не видел ее и не слышал никакого упоминания. Хотя тоже стариков понять можно, – девочке около девятнадцати лет, а она уже любовница Цетега. Непонятно, радоваться им или делать вид, что ничего не произошло? И почему я все-таки должен держаться от нее подальше? Чем она навредит мне? Хотя шеф не будет давать пустых советов, и значит тут все очень серьезно. Буду настороже, и хватит об этом. И мысли Сергея снова переключились на приятное.
Он, не сдержавшись, улыбнулся, вспомнив выражение Ланы, когда она вошла в кабинет и он вдруг оказался ее будущим шефом, и как она неуверенно и волнуясь отвечала на его расспросы. Да и потом, ближе к концу работы, когда Алла, звала его на базу на рождество, куда собиралась молодежь его отдела, как она вдруг покраснела, заметив его взгляд… Ну почему же она не появилась раньше? Почему только сейчас, спустя два года? – думал он в отчаянии. – Единственный по настоящему светлый лучик в этом мире одиночества…
И тут Сергей вдруг посерьезнел. А ведь появление девочки в одном из отделов контрразведки, это тревожный признак, особенно накануне этих дурацких выборов, подумал он.
Он даже и не подозревал, какие сюрпризы его ожидают в будущем.
3) Снова Элора.
Аккуратно открыв дверь и стараясь не шуметь и никому не мешать, Харви потихоньку поднимался по лестнице, придерживая рукой предновогодние пакеты, которые он купил в недавно появившихся еще немногочисленных, одиноко стоящих, круглосуточно работающих киосках.
– Господин инспектор, – вдруг раздался за спиной радостный голос хозяйки квартиры. – Познакомьтесь пожалуйста.
Сергей вздрогнул и медленно обернулся, пытаясь изобразить вежливую улыбку.
– Моя дочь, Элора, – произнесла женщина с внутренней гордостью, показав на появившуюся в дверном проеме девушку.
Он замер.
Да, это была она. Та, которую он так сильно любил, когда-то давно, там, на корабле. Самая первая и, наверное, последняя его жена. Правда, их медовый месяц длился менее двух суток, но все-таки… Все такая же невообразимо красивая, но только гораздо надменнее.
Девушка снисходительно кивнула ему, мельком скользнув равнодушным взглядом, и, тряхнув двумя домашними косичками, скрылась в комнате не дожидаясь, когда он представится и, наверное, тут же забыв его имя и лицо.