Лейдлер потер подбородок, немного подумал, потом все-таки продолжил:
— Берг разведен. Вы не знаете, у него есть какая-нибудь знакомая?
Брансон задумался:
— Несколько раз он вскользь упоминал о девушке, с которой встречался и которая ему нравилась. Он упоминал о ней четыре или пять раз. Но мне кажется, что все это было не настолько серьезно, простое развлечение. В отношениях с женщинами он напоминал замороженную рыбу. Большинство из них это чувствовали — и платили ему тем же.
— В таком случае, не похоже, что он провел ночь в каком-нибудь любовном гнездышке и утром просто забыл о работе, — заметил Лейдлер. — Если, конечно, он не восстановил отношения со своей прежней женой.
— Весьма сомнительно — хмыкнул Брансон.
— Кстати, Берг не упоминал о ней в последнее время?
— Нет. Я вообще думаю, что он не вспоминал о ней все последние годы. По его словам, как супружеская пара они были совершенно несовместимы, но выяснили это только после свадьбы. Ей нужна была страсть, а ему — покой. Она называла его интеллектуальным чудовищем и выбросила за борт так быстро, как только смогла. Насколько мне известно, довольно скоро она вышла замуж снова.
— В личном деле Берга сказано, что у него нет детей и что его ближайшей родственницей является восьмидесятилетняя мать.
— Может быть, с ней что-то случилось и он помчался туда? — предположил Брансон.
— В любом случае у него был целый день, чтобы связаться с нами и предупредить о своем отсутствии. А он не позвонил. Более того, с его матерью все в порядке, мы уже проверили это.
— Ну, тогда я совсем ничем не могу вам помочь.
— Нет, можете, — возразил Лейдлер. — У меня к вам последний вопрос: есть ли в Центре еще кто-нибудь, кто мог бы быть хорошо информирован о личных делах Берга? Кто-нибудь, кто разделяет его вкусы, увлечения и хобби? Например, человек, проводивший с ним выходные дни?
— Увы, никого из таких людей я не знаю. Берг не был замкнутым, но и общительным его тоже назвать трудно. Мне всегда казалось, что во внерабочее время он вполне удовлетворялся обществом самого себя. В принципе он производил впечатление достаточно самодовольного индивида.
— Ну, если завтра он появится на работе с улыбкой во всю физиономию, то ему понадобится все его самодовольство. За прогул без уважительной причины и даже без предупреждения его по головке не погладят. Наши правила внутреннего распорядка созданы не для того, чтобы их можно было нарушать. А охрана очень не любит волноваться по пустякам, — в голосе Лейдлера чувствовалось раздражение. — В общем, если Берг вдруг появится или вы что-либо услышите о нем, ваш долг — немедленно сообщить нам об этом.
— Я обязательно так и сделаю, — пообещал Брансон.
Покинув кабинет Лейдлера и направившись в свой «зеленый» отдел, Брансон продолжал думать о происшествии. Может быть, ему следовало рассказать Лейдлеру о недавнем разговоре с Бергом и о высказанных им тогда подозрениях? Но что это даст? Да, Берг был необычно груб — но, вполне возможно, Брансон, сам того не желая, задел его за больное место? Впрочем, Берг не походил на человека, который будет долго носить в себе обиду. И еще меньше он напоминал субъекта, который будет отсиживаться в укромном местечке, как обиженный ребенок.
Обдумывая и взвешивая все это, Брансон вспомнил замечание Берга, сделанное несколько месяцев назад: «В один прекрасный день я сам могу уйти отсюда и сделать себе карьеру как танцор стриптиза». Было ли это простой шуткой или здесь имелся скрытый смысл? И если смысл все-таки был, то что Берг подразумевал под «стриптизным танцором»? Словом, одни вопросы без ответов.
«Да бог с ним, — в конце концов решил Брансон. — С меня довольно своих собственных проблем. А Берг наверняка появится завтра или послезавтра и объявит об исключительно уважительной причине своего отсутствия».
2
Но Берг так и не появился, а за следующие три месяца Центр лишился еще трех высококвалифицированных специалистов. Обстоятельства их пропажи могли и должны были поднять тревогу — но так и не подняли. Один из этих ученых, подобно Бергу, просто исчез в неизвестном направлении, никого не предупредив. Два других ушли официально, сославшись на малоубедительные обстоятельства. Но это лишь усилило гнев Байтса и Лейдлера. Последний решил, что пора принимать какие-то меры. Да, в свободной стране каждый может оставить свою работу и заняться поисками другой, не опасаясь, что его арестуют за нелояльность или подвергнут операции на мозге, — но раз административные меры не дают результата, пора переходить к более крутым.