— Тогда почему вы решили уйти? — спросил Байте.
— С меня довольно! — выпалил Хаперни, смущенно покраснев.
— Довольно? — скептически переспросил Байте. — Довольно чего?
— Этой работы.
— Давайте говорить прямо, — вздохнул Байте. — Мы вас ценим. Вы работаете здесь уже четырнадцать лет и до сих пор казались вполне довольны службой. Ваша работа расценивается как первоклассная, и никто никогда даже не пытался критиковать ее или вас лично. Если вы будете продолжать трудиться в том же духе, то сможете обеспечить себя до конца своих дней. Неужели вы действительно хотите отказаться от интересной и хорошо оплачиваемой работы?
— Да, — подтвердил Хаперни.
— И при этом не имея ничего лучшего в перспективе?
— Именно так.
Откинувшись на спинку стула, Байте уставился на ученого и задумался.
— Знаете что, — произнес он наконец. — Наверное, вам стоит показаться врачу.
— Я не хочу этого, — ответил Хаперни. — Мне это не надо, и я не буду этого делать.
— Я думаю, что врач найдет у вас истощение нервной системы в результате долгой и напряженной работы. Скорее всего, он просто порекомендует вам серьезный отдых, — настаивал Байте. — В этом случае мы предоставим вам продолжительный оплачиваемый отпуск. Отправляйтесь куда-нибудь в спокойное местечко порыбачить…
— Я не интересуюсь рыбалкой.
— Так что же вас тогда интересует? Что вы, черт возьми, собираетесь делать после того, как уйдете отсюда?
— Отправлюсь куда глаза глядят, попутешествую немного. Я хочу быть свободным и ехать, куда захочу.
На этом месте в разговор вступил нахмурившийся Лейдлер:
— Вы что, хотите выехать из страны?
— Не сразу, — ответил Хаперни.
— Их вашего персонального дела следует, что вы еще ни разу не запросили заграничного паспорта, — продолжал Лейдлер. — Я должен сразу предупредить, что вам придется ответить на много нескромных вопросов, если вы вдруг вздумаете это сделать. Вы были допущены к информации, которая может быть полезна нашему врагу, и правительство не может игнорировать данный факт.
— Вы хотите сказать, что я намереваюсь продать эту информацию! — спросил Хаперни, слегка покраснев.
— Нет, вовсе нет. По крайней мере, не при текущих обстоятельствах, — горячо заверил его Лейдлер. — На данный момент ваша репутация безупречна и никто не сомневается в вашей лояльности. Но…
— Что значит «но»?
— Любые обстоятельства могут измениться. Человек, катающийся по стране без работы и каких-либо других источников дохода, в конце концов встанет перед финансовой проблемой. После первого испытания бедностью его представления о некоторых вещах могут серьезно измениться. Вы понимаете, что я хочу этим сказать?
— Я найду какое-нибудь место, когда буду чувствовать себя в состоянии вновь заняться работой.
— Ах, так? — опять вступил в разговор Байте, ехидно подняв брови. — Интересно, кому может понадобиться специалист по глубокому вакууму?
— С моей квалификацией я могу и мыть посуду, — возразил Хаперни. — Если вы не возражаете, я предпочел бы решать свои проблемы сам, так как я этого хочу. Мы ведь живем в свободной стране, не так ли?
— Нам просто хотелось бы внести ясность в некоторые вопросы, — с угрозой в голосе произнес Лейдлер.
Байте глубоко вздохнул и возразил:
— Если парень настаивает на том, чтобы стать сумасшедшим, то нам его не остановить. Так что я принимаю его отставку и передаю его дело в штаб-квартиру. Если там решат, что вас, Хаперни, надо пристрелить еще до рассвета, то это будет уже на их совести…
Он сделал неопределенный жест рукой:
— Можете идти. Я постараюсь выполнить вашу просьбу.
Когда Хаперни вышел, Лейдлер хмыкнул:
— Ты обратил внимание, как изменилось его лицо после слов о том, что его могут пристрелить еще до рассвета? По-моему, оно было чересчур напряжено. Может быть, он действительно чего-то боится?
— Ерунда, — возразил Байте. — Я не заметил в его эмоциях ничего необычного. По-моему, он просто нервничает от неопределенности. Судя по всему, он просто поддался естественному зову природы.
— Что ты имеешь в виду?
— У меня создалось впечатление, что наш друг просто подзадержался в своем сексуальном развитии и окончательно созрел только сейчас. Но даже в сорок два года не поздно заняться тем, чем обычно люди занимаются в юности. Бьюсь об заклад, что, как только мы выпустим его отсюда, он пустится во весь галоп, как разгоряченный бык. И будет скакать так, пока не наткнется на подходящую самку. А воспользовавшись ею по прямому назначению, остынет и захочет обратно на свою работу.