— Стив любит Лауру? — донесся оттуда жалобный голос.
— Вопрос!.. — пылко отвечал он. Стив сунул руку в багажное отделение и извлек из его глубин цветастого попугая макао.
— А Лаура любит Стива?
— Я не пр-родажная! — прокричала Лаура. — Не пр-родажная я!
Цепляясь клювом, птица вскарабкалась по его рукаву и забралась на плечо космонавта. Стив почувствовал уверенную тяжесть птицы и дружеское пожатие ее сильных когтей. Она посмотрела на него блестящими бусинками глаз, затем потерлась ярко-алой головкой о его левое ухо.
— Вр-ремя летит, — произнес попугай и издал хриплый гогот.
— Теперь это не имеет значения, — буркнул в ответ Стив. — Теперь времени у нас вагон и маленькая тележка. Так что не напирай.
Подняв руку, он погладил голову Лауры, пока она с бессмысленным восторгом вытягивалась и кланялась. Он обожал Лауру. Она была для него больше чем просто питомцем, призванным скрасить долгое томительное одиночество космонавта, и стала настоящим членом экипажа, поставленным на особое довольствие, исполняющим свои установленные обязанности. Экипаж каждого разведкорабля был обязательно укомплектован парой — человек и попугай. Впервые услышав о такой традиции, Стив поначалу счел ее экстравагантной, однако вскоре убедился, что подобный порядок вещей не лишен смысла.
«В одиночестве человек, заброшенный за пределы карт мироздания, пускаясь в свободный полет, сталкивается со странными психологическими проблемами и утрачивает все связи с родной планетой. Присутствие на борту макао создает необходимое содружество двух земных существ — и даже более того. Попугай — самое закаленное и устойчивое к пространственным перемещениям существо, какое только можно сыскать на земле, учитывая его незначительный вес и способность к осмысленной речи. К тому же макао на удивление долго может заботиться о себе и отличается занимательным поведением. На земле эта птица чувствует опасность задолго до того, как ее успеет распознать человек. Любой странный плод или злак она может попробовать, прежде чем к нему прикоснется космонавт, и становится, таким образом, истинным церемониймейстером человеческого стола, испытывая всякий плод и злак, который предстоит вкусить хозяину. Множество жизней было спасено этим человеколюбивым попугаем. Береги своего попугая, парень, — и он еще не раз сбережет тебя».
Да, они старательно присматривали друг за другом, эти два землянина. Это было нечто вроде космического симбиоза. До наступления эры дальнобойной астронавигации никому и в голову не приходил подобный союз, хотя похожие вещи случались и на Земле — и под нею. Шахтеры со своими канарейками были тому примером.
Продвигаясь к узкому люку воздушного шлюза, он не стал возиться с насосами: не было смысла при такой незначительной разнице в перепаде давления. Он открыл оба люка нараспашку и почувствовал лишь легкий поощрительный толчок в спину со стороны внутренней атмосферы корабля. Встав на порожек люка, Стив спрыгнул. При приземлении Лаура вспорхнула и последовала за ним, возбужденно трепеща крыльями и временами вонзая острые коготки в плечо.
Дружная парочка в полном молчании совершила обход корабля, оценивая его состояние. Передние тормозные в порядке, задние ускорители ничего, хвостовые стартовые дышат. Состояние в целом оставляет желать лучшего, но в трудный момент техника не подведет. Обшивка корабля заслужила такой же оценки, и можно только похвалить ее за прочность и отсутствие серьезных вмятин. Теоретически трех или четырехмесячный запас пищи и какая-нибудь тысчонка ярдов проволоки могли бы стать путеводной нитью домой. Но — только теоретически. Стив не питал никаких иллюзий. Все складывалось как нельзя хуже, даже если бы он и обрел средства к передвижению. Как править Бог знает откуда и Бог знает куда? Ответ: ты погладил кроличий хвост и надежду на лучшее. А без надежды нет ничего, ничего того… что… ну и так далее…
— Что ж, — сказал он, закончив осмотр хвостовой части и очутившись там же, откуда отправился. — Это не мир, в котором мы живем, но все же мир, в котором жить можно. Корабль уцелел, и поэтому с жилищным строительством проблем не будет. Хижины отменяются: да здравствует дворец без ядерного топлива! За билет домой заломят неслыханную цену в каком-нибудь выплетенном из проволоки металлическом бунгало или дикарском шалаше. Так что считаю: нам даже повезло. Здесь разобью я садик, там — парк с каменными горками, а вон там, сзади, устрою бассейн. А ты можешь надеть какое-нибудь легкое платьице и хлопотать насчет кухни.
— Кто, я? — взвизгнула Лаура, не веря ушам своим. — Ур-ра!