— Ты видел меня в тот день? — я хорошо помню тот момент. Он выделялся среди толпы, а я пялилась на него, как идиотка.
Он улыбнулся, словно мог читать мои мысли.
— Да, и тот твой взгляд, пока Табита не показала тебе средний палец, загородив обзор… в общем, мне было сложно удержаться, чтобы не посмотреть в ответ.
Мне стало до жути неловко. Ну, конечно, он знал, что я пялилась на него.
— Так вот, мудацкая часть меня поняла всё с самого начала, как только Мэтт рассказал о том, что произошло. Да, я помню, что говорил тебе, якобы я ничего не знаю, но на самом деле я был в курсе, что на вас напали драконы во главе с Фоксом. Я хотел запугать тебя. Хотел, запудрить тебе мозги, чтобы ты не смогла набраться смелости сделать то, что должна. Я хотел сломить тебя.
Я тяжело сглотнула на его словах, хоть и знала, что он солгал тогда, сказав, что не знает.
— У меня мозги были набекрень, Елена. Тьма уже вонзила в меня свои когти, и я не хотел, чтобы ты приближалась ко мне.
Я мягко взглянула на него. Он сверлил взглядом валун, а затем перевёл глаза на меня.
— Помнишь, как я сказал тебе, что мне плохо в присутствии Люциана? От всего этого света внутри него, от чистоты его сердца, от его добрых намерений.
Я кивнула.
— С тобой было ещё хуже. Поэтому я делал всё, что было в моей власти, чтобы держаться от тебя подальше.
— Тебе становилось плохо в моём присутствии?
— Не то чтобы плохо… Не знаю, как это объяснить. Я чувствовал чистую ненависть, потому что знал, кто ты такая, и не хотел, чтобы на меня заявили права. Я думал, что мне не нужен наездник, и что я предпочёл бы избиения, лишь бы не становиться твоим драконом.
Я глубоко вдохнула через нос. Мне нравилась его честность, но не эта прямолинейность, потому что мне больно слышать, что я была права. Он ненавидел меня до глубины души.
— Затем моя мама сказала, что Виверна будет посещать Драконию, и когда Пол заявил, что он твой дракон, я почувствовал себя не в своей тарелке. Я знал, что это отвадит тебя от меня, но я также понимал, что намерения Пола не были хорошими. И всё же мне было плевать, — Блейк покачал головой.
— Зачем ты?..
— Просто дослушай. Тебе нужно понять, что ты сделала для меня, Елена.
Я кивнула, хотя на самом деле не хотела этого слышать.
— Я видел, как все вокруг начали доверять ему. Это всё казалось игрой, и мне она безумно нравилась. А затем ты взяла и сказала ЭТО.
— Что?
— Что ты слышала голос в своей голове, — он замотал головой. — Мне это ни капельки не понравилось. Мне нужно было разобраться, был ли этот голос моим, так что я начал следить за тобой на занятиях. И на той лекции о Зелёном Паре, ну, я знал ответ и знал, что ты его не знаешь, поэтому и послал его тебе, и ты, конечно же, ответила, — он улыбнулся. — Никогда прежде я не чувствовал такое отвращение ко всему, что между нами было, как в тот самый день.
— Отвращение?
Он закрыл глаза.
— Просто слушай, Елена, — в его голосе послышалось лёгкое раздражение, и я заткнулась. Он снова открыл глаза. — Я никогда этого не хотел. Я же Рубикон, чёрт возьми, — он усмехнулся. — Им пришлось убить Квито, потому что его нельзя было приручить. И вот они мне присылают девчонку, которая даже понятия не имела, что драконы существуют. Ты хоть представляешь, насколько это казалось недостойным меня?
Это я могу понять. Когда Николь пыталась заявить на меня права, она тоже казалась мне недостойной.
— Но затем как гром среди ясного неба Люциан сообщил мне об этой сумасбродной затее, которая пришла тебе в голову, когда был украден меч короля Лиона, и мне пришлось пойти с вами, чтобы узнать, серьёзно ли ты вознамерилась найти его. И я сказал Люциану, что пойду с вами.
Он издал тихий смешок.
— Ты так выбесила меня, когда сказала, что в пещеру не может войти ни один мужчина. Я мысленно даже пожелал тебе провалиться, пускай это бы и означало, что меч будет утерян навсегда, но затем ты вышла, спустя всего несколько секунд после того, как вошла. Я ничего не понимал. Ты как будто просто не могла умереть, а сама судьба подталкивала тебя ко мне, — он произнёс с нотками отчаяния, активно жестикулируя. Но затем его голос понизился на несколько октав, вновь став спокойным. — И в то же время я впервые почувствовал, что ты достойна. Прежде такое было только с Люцианом.