— Так ты подвергнешь опасности жизни миллионов невинных людей, лишь бы добиться своей дурацкой войны? — разозлилась я, потому что знала ответ.
— Вполне возможно, если провести взаперти целых… Сколько тебе сейчас? Девятнадцать, двадцать? Плевать. Проведи взаперти хренову кучу лет, ты и не такое сделаешь! — проорал он последние слова, будто бы это моя вина, что он оказался в ловушке Лиан.
— Нет, это всё из-за твоего дракона. Она отдала тебе слишком много своей сущности.
— Она ни хрена мне не дала! — взревел он.
Я прищурилась.
— Тогда как тебе удалось прожить столько лет? И не постареть?
— Я забрал это у неё, а затем убил её.
Желчь застряла в моём горле.
— О, они все купились, что это было её предсмертным желанием. Бедняжка Сарафина, — сгримасничал он. — Если бы они только знали, какой трусливой она была.
— Ласточкокрылые драконы — изящные и удивительные создания, а вовсе не трусливые.
— А она была трусихой. Не захотела делиться со мной своей сущностью.
— Ага, теперь я вижу почему. Я бы тоже не стала. Она видела, какой ты на самом деле. Ты был злым ещё до того, как забрал её сущность.
Он передразнил меня, скривив лицо и покачав головой.
— Посмотрите, какая у нас тут всезнайка нашлась.
— Это из-за тебя вы все заперты здесь. Ты предал моего отца. Он был твоим лучшим другом, как ты мог?
— Знаешь, мой брат задал мне этот же вопрос, той самой ночью, — он пристально посмотрел на меня, опираясь на свой меч, и вновь захохотал, как конченный психопат. — Это было легко. Твой отец хотел контролировать меня, как и всех остальных.
— Не пизди.
— Ох, Кэти бы не понравилось, как ты выражаешься, — снова издевался он, направив на меня меч, пока мы кружили напротив друг друга.
— Моя мать… Моя мать содрала бы с тебя кожу, если бы знала, что именно ты предашь их.
Он бросился в атаку. Это было так быстро, уже через секунду его ладонь сжимала моё горло, а я сама была придавлена к стене.
— Не говори того, о чём вообще ничего не знаешь, малышка. Ни о своей матери, ни обо мне.
Я плюнула ему в лицо. Он врезал в ответ и швырнул меня на пол. Я ненавижу его всеми фибрами души. И ещё больше меня бесит, что Гельмут даже не намекнул на их сходство. На то, что они близнецы. Но я нашла его слабое место. Мама. Вот почему он влюбился в её подобие.
В чём прикол, когда злодеям плюют в лицо?
Он наклонился ко мне.
— Чтоб ты знала, я ещё получу своего дракона, Елена. Думаешь, раз заявила на него права, то он теперь в безопасности? Есть способы сломать эту связь и вернуть его в ту тьму, в которой он должен был оставаться.
Я замахнулась локтем и врезала со всей силы ему в подбородок. Он дёрнулся назад, пошатнувшись.
— О, ты за это заплатишь, — он поднял руки, но ничего не произошло. Он повторил снова, и тогда я вспомнила, что он сказал несколько минут назад, когда я пыталась применить свои способности. Теперь пришёл мой черёд смеяться.
— Отстой, когда твой собственный план работает против тебя, правда?
Горан зарычал и вновь кинулся на меня. Я подскочила на месте и оттолкнула его обеими ногами, он отшатнулся назад, и у меня появилось время подняться на ноги и вытащить топорики.
Он просто взглянул на них и засмеялся, сплюнув на пол.
— Топорики, ха, ну разве не прелесть?
— Закрой свой рот, и ни слова про мою маму, — зарычала я.
«Успокойся, не бей, когда ты в ярости. Выведи из себя противника, и у тебя будет преимущество, потому что он будет атаковать сердцем, а не головой.» Слова Блейка всплыли в моей памяти.
«Успокойся, Елена», — повторила я себе, пока мы с Гораном вновь ходили кругами.
— Это было хитро с твоей стороны — обмануть меня, прикинувшись своим братом. Жаль только, что ты его плохо знаешь.
Он пожал плечами.
— Наверное, я не смогу сыграть жалкого труса, даже если постараюсь.
— Близнецы не говорят так друг о друге, если только… — я внимательно посмотрела на него и улыбнулась. — Он предал тебя.
— Он был кретином, предпочёл мне, своему близнецу, твоего подлого папашу.
— На его месте я поступила бы так же.
Он снова направил меч на меня.
— Я уже говорил тебе помалкивать о вещах, о которых не знаешь.
Стена позади меня затряслась. Признак борьбы. Горан смотрел на неё на несколько секунд, а затем скривился.
— Что, неужели я нашла тему, которая задевает тебя за живое, а, Горан? — продолжала я, пока стена вибрировала. — У меня есть ещё несколько версий. Ты ненавидел моего отца, это мы оба знаем, но не потому что он был негодяем, как ты утверждаешь. Я подозреваю, всё было наоборот. У него было всё. Целое королевство и, насколько я могу судить по твоей реакции при одном только упоминании моей мамы… — я ахнула. Зачем я это говорю? — И девушка досталась ему. Ты завидовал ему, не так ли?