Я зарычал и плюнул кислотой ему в глаза, он выпустил моё крыло. Я вновь врезался в стену и упал.
Резко уклонился от одного из её топориков, запачканных кровью, который полетел в мою сторону и упал в метре от меня.
Почему он в крови? Это не её кровь. Недостающий ингредиент — это не её кровь. Мы же сто раз это обсуждали…
Елена.
Саадедин взревел, когда один из топориков-близнецов врезался в его тело. Его передразнил смех Гельмута… нет, Горана. Он был в яме. Большой взрыв снаружи вновь сотряс это место, и я потерял равновесие, пока пытался добраться до места, откуда прозвучал этот смех. Стены были снесены заклятьями. Свет просочился внутрь ямы, а я был недостаточно близко к Елене, чтобы защитить её от камнепада. Раздавались крики с указаниями. Драконы и их наездники здесь. Хороший знак. Ни один из камней не попал на меня. Мы справились.
— Нет! — заорал мой отец. Он был как будто не в себе, и я увидел, как Саадедин начал уменьшаться до размеров человека, которым он был раньше.
Папа обратился в человека и побежал к нему. Да что он творит?!
Он пульнул своей кислотой, и я подумал, что это уже лишнее. Но когда я увидел горящие камни и как он побежал быстрее, всё встало на свои места. Для создания доброго Саадедина надо принести в жертву плохого человека, худшего из людей. А если Саадедин должен стать злом, то пожертвовать нужно кем-то добрым. Саадедин был королём Альбертом. Горан солгал. Он всё ещё жив.
Елена.
Я поднялся, чтобы найти её.
Она лежала, повернувшись лицом к своему отцу.
— Папа.
Я обрадовался, что она жива, но затем заметил два копья, торчащих из её спины.
— НЕЕЕЕТ! — закричал я и рванул к ней со всех ног. Рядом с ней упал на колени и, не раздумывая, вытащил копья из её тела. Я поднял её на руки, разворачивая к себе.
— Открой глаза, Елена! Просто открой глаза, — я шлёпнул её по щекам, но она не реагировала. — На помощь! Приведите Констанс!
Эмануэль принял человеческую форму и подбежал ко мне.
— Констанс не успеет, Блейк, — сказал он и положил голову ей на грудь. Я знал, что он делает. Слушает её сердцебиение, но его не было. Мой целительский дар тоже не отзывался. Я был слишком истощён.
Слёзы бежали по моему лицу, но я не издавал ни звука. Она не может быть мертва.
— Блейк!
— Не говори этого!
Я прижался губами к её рту и начал делать искусственное дыхание. Кровь текла из её ран, образовывая лужу на полу.
— Блейк.
— Нет, — я сам не узнавал свой голос, продолжая непрямой массаж сердца.
— Слишком поздно, ты должен её отпустить.
— Как это сделать? — заорал я.
Эмануэль прищурился.
— Сущность, Эмануэль, как это делается?
Он закрыл глаза.
— СКАЖИ МНЕ!
— Ты буквально должен отдать ей частичку своего сердца, Блейк. Это единственный способ.
Мой огонь начал возвращаться к жизни. Я прижал палец к своей груди. Это пиздец как больно, но ничто не сравнится с тем, что будет со мной, если она не выживет.
Я закричал, когда хлынула кровь. Как кто-то может выжить после такого? А похрен уже. Если она умрёт, то я тоже.
Погрузил ладонь себе в грудь и оторвал кусочек своего сердца. Я заорал от боли. Эмануэль разорвал костюм Елены и сделал надрез на её груди наконечником одного из копий, торчавшего из неё пару минут назад.
Кровь даже не пошла. Ещё один плохой признак. Я вытащил в ладони реальный кусок своего сердца и нежно поместил ей в грудь, прижимая к её собственному.
Её сердце было таким крошечным и совсем не билось. Но частица моего заработала как насос для крови, скорчившись в моих руках. Когда она соединилась с её сердцем, всё само срослось.
Я вытащил окровавленную руку из её груди, почувствовал, как на меня накатила небывалая усталость. И рухнул прямо рядом с ней.
Только не оставляй меня, пожалуйста.
Глава 45
Я открыла глаза, и солнечный свет ослепил меня. Птички чирикали. Ни малейшего ветерка, только солнце.
Верхушки деревьев нависали надо мной, но уже не боялась их, как раньше, потому что знала, что я в безопасности.
Я повернула голову и увидела Блейка, лежащего рядом со мной, на постели. Как он дотащил кровать сюда, под деревья, было за гранью моего понимания.
Улыбка растянулась на моём лице, когда я поняла, что он сейчас спит.
Он выглядит таким умиротворённым.
Я убрала прядку волос цвета воронова крыла с его лица. Он распахнул небесно-голубые глаза и улыбнулся.
— Доброе утро, принцесса.
Я засмеялась.