— Герберт, они идут, — заговорил Блейк сквозь помехи. На этот раз это был его собственный голос.
— Кто это? — спросил его папа.
— Нет времени, они уже близко.
— Пожалуйста, прошу, скажи мне.
— Я друг. Тот, кто никогда не причинит ей вреда.
С лица отца сошли все краски, он несколько секунд пялился на радио.
— Блейк.
— Просто сделайте, как я говорю, пожалуйста.
Отец кивнул и бросился в мою комнату.
Папа знал? Даже если для него это было каким-то бредом… Он узнал, перед тем как умереть.
Блейк взлетел по ступенькам и ворвался сквозь стену, как призрак. Я последовала за ним, увидела, как он пытается помочь заставить шестнадцатилетнюю меня собираться. Я подошла к нему:
— Прости, что считала это какими-то чарами или заклятием. Прости меня за всё.
Я хотела прикоснуться к его лицу, пока вокруг творилась суматоха — прежняя я кричала на отца, Герберт скидывал мои вещи в чемодан, — но моя рука прошла сквозь Блейка. Я была невидима. Он знал всё, через что я прошла, и теперь я знала, что он знал. В концепции инь-ян всё переврали. Это не что-то хорошее в любом зле и не что-то плохое в любом добре. Это то, что происходит с нами. Он часть меня, а я часть него.
Мы оба исчезли, и я открыла глаза. Он всё ещё сидел рядом со мной, прижимаясь лбом к моему, под сенью деревьев.
— Всё, правда, так и было?
— Тсссс, никто не должен знать.
Я кивнула. Теперь я понимаю, почему никто из них не рассказывал. Их враги однозначно убьют нас, если узнают. И тогда им конец.
— Но кое-что не складывается, Блейк. Если всё это было на самом деле, значит, ты предупредил Герберта. Значит, ты знал ещё до того, как я вернулась в Пейю, но всё же…
— Я не знал, Елена.
— Тогда как?
— На этот вопрос у меня нет ответа, но всё было именно так.
— Это было два разных времени. Когда ты прошёл через это… — я застыла, глядя на него.
— Что?
— Ты как будто вернулся во времени.
— Вот что такое дент, Елена.
На его лицо набежала тень, словно ему стало больно.
— Что такое?
Он встряхнул головой и снова мягко улыбнулся мне.
— Теперь ты знаешь, как сильно я тебя люблю. И всегда буду.
В его глазах блестели слёзы.
Что он недоговаривает?
Знакомое чувство зацарапалось изнутри. Такое я испытывала только дважды. Почему у меня такое ощущение, будто я его больше никогда не увижу?
Наши глаза встретились, я схватила его и поцеловала, как никогда раньше.
Я очнулся, и по моему лицу текли слёзы.
Это казалось таким реальным.
Я посмотрел на безжизненное тело Елены.
Моя сущность не помогла. Она была подключена к устройству, издававшему тихий писк каждые несколько секунд.
Сегодня Констанс всё отключит.
Но я наложил на неё заклятье, которое будет сохранять её тело, как будто она просто в глубоком сне, а вовсе не умерла.
Я должен найти оставшиеся две сферы. Они станут тем, что мне нужно. Они просто обязаны превратиться в то, что мне нужно.
Я слез с постели, и дверь открылась. В комнату вошли мама и Констанс.
— Блейк.
— Мам, пожалуйста. Подождите ещё немного. Заклятье подействует.
— Твой отец не сможет…
— Он должен! Ради меня. Пожалуйста! — закричал я на неё, перебивая. — Я не могу жить без неё. Просто подождите, пока я не соберу все сферы. Я смогу это исправить.
Констанс и мама ахнули, глядя на меня округлившимися глазами.
— Что значит «ты сможешь это исправить»? — спросила Констанс. — Ничто не может вернуть мёртвого к жизни, Блейк, и ты это знаешь.
Я кивнул. Да, я знаю это. Но они мне нужны для другого.
— Я должен найти свои сферы. Просто не дайте им похоронить её, потому что это ещё не конец.
Я подошёл к её постели и нежно коснулся губами щеки.
Она всё ещё пахла по-прежнему, всё ещё сохраняла тепло. Я вдохнул её запах, который делал её собой, и слеза потекла по моей щеке. Я закрыл глаза. Мне невыносимо оставлять её, но у меня нет иного выбора.
Этот сон казался таким реальным, словно я снова смог подключиться к её разуму. Словно я в последний раз смог достучаться до неё и поведал, что такое дент, но я знаю, что это была не она. Это всё мои мечты о том, чтобы это была она. С каждым разом у меня получалось всё лучше, и я показал ей это. Она становилась всё более реальной, какой я её помню.
Она ничего не знала, потому что иначе она бы поняла, как много значит для меня и открыла бы глаза, как я просил её в тот день. Это всё, что ей нужно было сделать!