Но всё же то, что он сделал ради меня — дал частичку своей сущности, — было единственным доказательством того, что он не погиб в той пещере. Он был жив, когда я отключилась и впала в кому на два месяца. Нужно продолжать верить, что это была просто кома, а не смерть. Ведь тогда он не жертвовал собой, чтобы спасти меня.
Я наконец-то научилась настраивать свои новые обострённые органы чувств. Первые несколько дней дались нелегко. Отвратительный запах вовсе не был отвратительным, это просто все запахи мира смешались вместе. Теперь я их различала, нужно только держать это под контролем: отделять запахи, которые я хочу ощутить в первую очередь, а затем во вторую. По правде говоря, это была крутая способность.
Я как будто снова стала драконом.
То же самое коснулось и слуха. Первые недели всем приходилось шептать, хотя даже это казалось мне очень громким. Чтобы было понятнее, представьте себе, как кто-то шепчет в микрофон.
Но круче всего было зрение. Я могла приближать и отдалять картинку, как с камерой на телефоне, только лучше. У камер есть пределы, а у моего усовершенствованного зрения — нет. Теперь это мой любимый способ восприятия, поскольку я могу разглядеть ночное небо со своего подоконника даже сквозь облака.
Многое успело произойти с тех пор, как я очнулась. Многое пришлось мне принять.
Табита с Питером погибли. Она прожила всю жизнь как трусиха, но сделала шаг вперёд, когда это было необходимо. Не все бомбы сработали, как мы рассчитывали, и наши войска с той стороны не могли пройти через Лианы, поэтому Табита и Питер придумали гениальный план, который привёл их к гибели, но сработал. Они на полной скорости полетели к Лианам с бомбой. Как только она взорвалась, Лианы, уже орошенные моей кровью после первого взрыва, начали обваливаться.
Многие увидели, что это подействовало, и ещё восемь отважных драконов отдали свои жизни тем же самым способом.
Они пожертвовали собой, чтобы остальные могли пробиться внутрь.
Подозреваю, что Табита тоже не могла представить свою жизнь без Блейка. Питера ей было недостаточно. Но он был с ней в одной лодке. И они погибли вместе.
Джулия — ещё один погибший дракон. Её убила Виверна.
Род МакКензи оборван. Через сто лет никто и не вспомнит, кем они были.
Осталась только Николь и её семья, но у них уже другая фамилия.
Многие из оперативников погибли. Фред — парень, который помог нам проникнуть в замок. И Раймонд тоже.
Мне нравился Раймонд.
Но самой душераздирающей потерей стал Дин.
Сэмми тоже чуть было не погибла. В неё метнули гигантский гарпун, она сожгла нескольких противников, но кто-то из Виверн успел убить Дина. Саму её нашли едва живой.
Мы рыдали вместе всё время. Если Блейк не вернётся, то она потеряла не только своего наездника — парня, который любил её всем сердцем, — но и брата.
Может, меня ожидает та же участь, может, нет. Я обдумывала это, пытаясь представить такое будущее.
Ластохвосты, Меднорогие, Ночные Злодеи, даже Солнечные Взрывы — все они сражались, и многие пали в бою, но мы победили.
Война не бывает приятным делом.
Но кое-что хорошее тоже произошло.
Теперь я получила шанс лично познакомиться с человеком, которого все называли не иначе, как Величайший король из когда-либо живших. С моим отцом. Несмотря на то, что он был жутко занят, проводя одно за другим собрания, на которых они обсуждали пути восстановления мира и населения, с двух до пяти каждый день он проводил время со мной.
Мы разговаривали обо всём. Он даже начал учить меня тому, что пытался вбить в мою голову Совет, но с его подачей, на основе личного опыта взаимодействия со всеми этим людьми, мне было намного легче запомнить всё то, что я должна была выучить много месяцев назад. Мы говорили и о маме в том числе. Он признал, что перед своей смертью она отчаянно пыталась выяснить, кто собирается нас предать, и что она винила его в том, что прикладывает недостаточно усилий. Это была неправда, но так она всё воспринимала.
Моя комната наполнилась чёрно-белыми фотографиями с ней, где она много улыбалась, смеялась, была счастлива. На одной она даже играла под дождём. Она была такой красивой и необычайно полной жизни. И очень грустно, что в итоге её поглотила скорбь, и так она и погибла. Отец пытался завести разговор о Блейке, но я каждый раз говорила, что устала. Что мне нужно отдохнуть. Я не хотела говорить о Блейке.
Не имею ни малейшего представления, знает ли он о том, что стало с Блейком. Но я отказываюсь верить, что он бы солгал мне, ведь он рассказал о королеве Маргарет.