Сэм вспомнила про свой наряд и пронзительно рассмеялась:
– Да ведь я же парень, мадемуазель.
– А вот и нет.
– Почему… почему вы так решили? – растерявшись, с запинкой пробормотала Сэм.
– Мне подсказывает это… что-то в ваших глазах, я думаю. Может быть, в вашем голосе. Какая разница? Ведь вы же девушка, правда?
Сэм неохотно кивнула.
– До сих пор этого никто не замечал.
– А я заметила. Так вы согласны поехать со мной? Если не поедете, то рано или поздно окажетесь в тюрьме, вы ведь и сами это знаете.
Немного поразмыслив, Сэм пришла к выводу, что если она согласится, то по крайней мере сможет хорошо поесть до того, как родители этой сумасбродной особы выставят за дверь явившуюся в их дом грязную бродягу…
– Хорошо, я поеду с вами. Но остаться не смогу.
– Отчего же? Ведь вам некуда больше идти.
Селеста собственническим жестом сжала руку Сэм и повела ее к церкви.
– Откуда вы знаете?
Сэм была ошеломлена таким напором: как видно, эта девица твердо решила непременно добиться своего.
– Просто знаю и все, как знала, что вы не парень, а девушка. А теперь пойдем, или месса закончится прежде, чем мы появимся в церкви. Поговорить мы успеем потом.
Так оно и случилось.
В этот вечер, после того как Сэм насытилась – такой вкусной еды ей не доводилось пробовать уже много лет, – две девушки стали близкими подругами.
Оказалось, что Селеста так же одинока, как Сэм. Ее мать умерла, а отец, с горечью сказала она, проводил все время со своими многочисленными любовницами. А теперь не стало и Миметты, которая была для нее не просто компаньонкой, а близким другом и сестрой. Селесте так недоставало ее! И так хотелось, чтобы место Миметты заняла Сэм…
Сэм согласилась остаться на ночь. Надев одолженную Селестой ночную рубашку и лежа рядом с нею в большой кровати с кружевным балдахином, она в конце концов тоже поведала свою историю.
Сэм не всегда голодала и жила воровством.
Ее родители переехали в Америку еще до рождения дочери. Отец Сэм, Франсио Лабонт, был богатым и влиятельным человеком. Получив от своего отца большое наследство, распорядился им весьма разумно: закупил во Франции великолепных племенных жеребцов и кобыл, привез их в Виргинию и за короткое время стал преуспевающим заводчиком.
– Если бы не Гражданская война в Америке, моя семья, наверное, до сих пор жила бы среди зеленых холмов Виргинии. Как они красивы! Я до сих пор не могу их забыть.
– Но когда началась война, правительство конфедератов реквизировало всех наших лошадей для армии. Мои родители не одобряли этой войны и были правы – она отняла у них все, что они имели.
Селеста смотрела на Сэм с удивлением и сочувствием.
– Это ужасно! И как же они поступили?
– Вернулись во Францию, А что еще им оставалось делать? Денег едва хватило на обратные билеты. Мне тогда было всего лишь восемь лет.
Сэм заморгала, стараясь сдержать слезы, которые всегда подступали к глазам, когда она вспоминала об этом времени.
– Раньше мои родители были одними из самых состоятельных людей Парижа, и когда они приехали обратно, нищими, моя мать не смогла вынести унижения и позора. Сердце ее было разбито, и вскоре она умерла. Ее кончина совсем сломила отца, и ему стало всё равно, что случится с ним и со мной…
В конце концов Франсио и Сэмара Лабонт скатились до того, что стали жить среди отверженных в катакомбах, в лабиринте подземных ходов под улицами Парижа.
Эти подземелья, которые начали рыть еще во времена римлян, использовались теперь для хранения костей, выкапываемых на кладбищах.
Сэм и ее отец, так же как и их соседи, обитали в самых глубоких частях катакомб, стараясь держаться подальше от ужасных костехранилищ.
Поскольку отец постоянно был пьян и занимался только тем, что клянчил деньги на улицах, чтобы купить себе дешевого вина, Сэм приходилось заботиться о себе самой. После того как она стала свидетельницей изнасилования своей подруги – им обеим тогда не исполнились еще и одиннадцати лет, – она отрезала свои длинные густые серебристые волосы и переоделась мальчиком. Это позволяло Сэм избежать опасного внимания тех, кто приходил в катакомбы, чтобы поискать там девочек для пополнения борделей или для удовлетворения собственной похоти. А для того, чтобы выжить, она научилась ловко чистить карманы и выхватывать у женщин сумочки.
Однажды ее отец уснул и не проснулся – точно так же умерла и ее мать. После этого Сэм осталась по-настоящему одна.
– Вот и все, – заключила она. – Мне удавалось добыть себе на пропитание, и я и дальше намерена заниматься тем же, только отныне я стану грабить исключительно пожилых дам и оставлю в покое девушек, которые умеют бегать так же быстро, как и я сама, – с вымученной улыбкой добавила Сэм, стараясь придать своему тону веселость.
Но Селеста не улыбнулась в ответ. Она задумчиво смотрела на Сэм и молчала, молчала так долго, что та почувствовала себя неуютно и решила, что, наверное, наговорила лишнего. Возможно, теперь Селеста даже предпочтет, чтобы гостья встала с постели и покинула ее дом. Сэм уже собиралась сама предложить это, когда Селеста вдруг сказала со своей обычной решительностью:
– Ты не будешь жить так, как жила прежде, Сэм. Ты останешься со мной.
Сэм издала нервный смешок. Неужели Селеста говорит серьезно?
– Но твой отец…
– Мой отец, – Селеста фыркнула, – так занят своими любовницами, что ему не до меня – он даже не замечает моего присутствия. К тому же меня здесь скоро не будет. На следующей неделе я уезжаю в школу в Швейцарии, Миметта должна была отправиться со мной, но внезапно умерла. Врач сказал, что скорее всего у нее от рождения было слабое сердце. Теперь вместо нее поедешь ты.
Сэм попыталась возразить:
– Но я не могу…
– Можешь… И поедешь. Зачем тебе отказываться? – Селеста склонила голову набок. – Вместо борьбы за существование в жалких трущобах я предлагаю тебе роскошную жизнь, и если ты не согласишься, мне, пожалуй, придется послать за тем жандармом, но я попрошу, чтобы он отправил тебя не в тюрьму, а в приют для умалишенных: чтобы отказаться от моего плана, нужно быть сумасшедшей.
Заметив, что Селеста улыбается, Сэм поняла, что насчет жандарма та шутит, но ее предложение отправиться вместе в швейцарскую школу вполне серьезно. Да, пожалуй, и вправду надо быть сумасшедшей, чтобы упустить такой шанс.
В конце концов, разве она сама сможет придумать что-нибудь лучшее?
Глава 1
Париж, 1869 год
Казалось бы, Сэм должна была наслаждаться жизнью, но вместо этого она чувствовала себя несчастной.
Два года она жила почти как принцесса; у нее было все: ее окружала самая изысканная роскошь, специально для нее шили великолепные платья, ее учили музыке, языкам, живописи и хорошим манерам.
Теперь, когда они с Селестой вернулись в Париж из школы в Швейцарии, в доме был устроен роскошный обед, чтобы отпраздновать это событие. Стол, покрытый тончайшей кружевной скатертью, выглядел великолепно. Свечи в дорогих хрустальных подсвечниках, прекрасный сервиз, фамильное серебро. В центре стояла большая хрустальная ваза со свежими розами.
За спиной Сэм почтительно замерли слуги, готовые исполнить любое ее желание, а еда, еда была просто восхитительной: раковый суп и рагу из утки с виноградом; на десерт – она видела на кухне поднос с вазочками – был ее любимый заварной крем с карамелью.
Но несмотря на все эти весьма приятные обстоятельства, обед отнюдь не доставлял Сэм удовольствия – напротив, она чувствовала себя крайне неуютно. Из-за отца Селесты, маркиза Антуана Валлуа Брюи де Манка.
Когда он усаживал ее рядом с собой его рука на мгновение коснулась ее груди. Сэм сказала себе, что это случайность. Когда его пальцы дотронулись под столом до ее колена, она уверила себя, что это тоже ничего не значит. Наверное, ей просто показалось, что он смотрит на нее так, как будто видит то, что скрыто под одеждой. Глупо подозревать маркиза в непристойных мыслях, ведь она его совсем не знает. До сегодняшнего дня она видела отца Селесты лишь однажды, и их встреча была недолгой. Это случилось перед отъездом девушек в Швейцарию. Тогда он смотрел на Сэм без всякого интереса.