– Да, в следующем месяце.
– Тогда, дорогуша, вам надо поторопиться. А теперь давай решим, что ты наденешь на эту вечеринку. Это должно быть что-нибудь особенное, чтобы все только на тебя и смотрели. Ты и так-то красотка, а когда я сошью тебе новое платье, капитан Бэллард увидит, как другие мужчины на тебя пялятся, и захочет поскорее сделать тебя своей женой.
Сэм в этом сильно сомневалась и вообще думала о предстоящем приеме без всякого энтузиазма. От сознания того, что ей придется быть центром всеобщего внимания, Сэм становилось не по себе, но она знала, что Мод бесподобная портниха и горит желанием сшить ей новое платье. Как бы то ни было, а новое платье иметь необходимо – туалеты Селесты и раньше были ей тесноваты в груди, а теперь, когда она немного поправилась, их все пришлось расставлять.
Мод решила придумать фасон сама и не показывать платье Сэм до того самого вечера, когда состоится прием.
Снимая мерки, она объяснила:
– Если ты увидишь его раньше, оно может тебе не понравиться и ты откажешься его надеть. Впрочем, я поступаю так на всякий случай. Потому что оно будет просто великолепным. Подожди, увидишь сама.
– Надеюсь, ты не выберешь чересчур смелый фасон. Ведь ты же не хочешь, чтобы я выглядела как коварная соблазнительница, не так ли?
Но Мод, таинственно улыбаясь, отказалась открыть свои планы.
Платье и в самом деле получилось изумительным.
– Не верю своим глазам! – воскликнула Сэм, вертясь перед зеркалом. Черная тафта поблескивала в свете свечей. Ниспадающая пышными складками юбка была расшита крошечными мерцающими серебряными звездочками. Сэм чувствовала себя так, словно плывет по ночному небу.
– Просто дух захватывает, – с гордостью сказала Мод. – Я с самого начала была уверена, что такой открытый лиф будет тебе к лицу.
– К лицу? – переспросила Сэм, глядя вниз, на виднеющуюся в глубоком вырезе ложбинку между грудей. – Да о моем лице никто и не вспомнит. Все будут пялиться сюда.
– Знаешь, дорогуша, если бы у меня была твоя фигура, я бы недолго оставалась женой проповедника, потому что при каждом удобном случае надевала бы такое платье, как это. Могу себе представить, чем бы это закончилось. – Тут она хихикнула. – Добропорядочные дамы выгнали бы меня из города метлой, а Нэйти шел бы за ними и подбадривал. Он даже в спальне ни разу не видел меня голой. Пожалуй, его хватил бы удар, если б я вот так обнажила грудь.
– Мод, порой мне кажется, что твой муж ничуточки тебе не нравился.
– Нет, нравился. Я же сказала тебе – он был моим другом. Но человек он был чопорный и холодный, и иногда, когда я думаю, что впустую потратила из-за него столько лет, всю мою жизнь, что все это время мне приходилось скрывать свою настоящую натуру и казаться такой, какой хочет меня видеть он, меня разбирает зло. Наверное, именно поэтому я с таким удовольствием шила это платье. По правде сказать, – тут в ее голосе зазвучали озорные нотки, – я перешила его из того, в котором была на похоронах Нэйта. Я тогда не смогла купить бомбазин, вот и пришлось шить траурный наряд из тафты. Никогда не думала, что в один прекрасный день переделаю его в вечернее платье.
Сэм рассмеялась. Мод последовала ее примеру. Они хохотали до колик, тесно прижавшись друг к другу, а когда наконец успокоились и вытерли выступившие от смеха слезы, Мод спохватилась, что до начала приема осталось совсем мало времени. Она быстро нагрела щипцы для завивки и уложила волосы Сэм в затейливую прическу с кокетливыми локонами, ниспадающими на плечи. Чтобы придать Сэм еще больше шика, она одолжила ей свое самое ценное сокровище – пару жемчужных серег-слезок.
– Прекрасно, – восхищенно выдохнула Мод, отступив на шаг, чтобы лучше рассмотреть творение своих рук. – Лучше и быть не может.
Мод осталась в комнате Сэм, чтобы увидеть реакцию Бэлларда, но, вопреки ее ожиданиям, Джарман отнюдь не выразил восторга.
– Господи, откуда вы взяли это платье?! – воскликнул он, взглянув на Сэм. – Вам надо будет накинуть шаль. С вашими… – Он запнулся и потряс головой. – Без шали это нельзя носить.
Сам он был ослеплен и почувствовал жар в чреслах, но нельзя, чтобы она появилась перед офицерскими женами в таком вызывающем наряде.
Сэм была поражена тем, что Джарман оказался таким ханжой, и уже собиралась сказать ему это, но Мод, желая предотвратить назревающую ссору, сбегала в свою комнату и принесла простую черную шаль. Прежде чем Сэм поддалась искушению высказать своему жениху все, что она о нем думает, Мод, бросив на него неприязненный взгляд, накинула шаль ей на плечи.
– Не беспокойся, – сказала она. – Ты красавица и не слушай тех, кто с этим не согласен.
Бэллард, демонстративно игнорируя Мод, торопливо вывел Сэм из дома. Теперь он начал подозревать, что миссис Кэммон оказывает на Селесту совсем не то влияние, на какое он рассчитывал, и решил подыскать невесте какое-нибудь другое жилье. Хоть бы поскорее пришли деньги из Франции: в этом платье у Селесты такой притягательный вид, что хочется прямо сейчас затащить ее в постель. Возможно, брак с ней окажется в конце концов не такой уж плохой штукой. Конечно, поиск бабенки для утех никогда не был для него проблемой, но было бы весьма приятно иметь свою собственную женщину, которая будет ждать его каждую ночь, готовая исполнить любую его прихоть.
Сэм была зла на Бэлларда. По ее мнению, вырез нового платья вполне умещался в рамки приличий. Когда они сели в экипаж и он тронулся с места, она холодно сказала:
– Вам не следовало так откровенно выражать свое недовольство. Миссис Кэммон потратила на это платье много труда.
– Но почему вы попросили ее сделать такой большой вырез?
– Она придумала этот фасон сама, и, на мой взгляд, он очень хорош. Я скроила бы это платье точно так же.
– Иногда я забываю, что вы незнакомы с нашими обычаями, Селеста. Американцы более консервативны, чем французы.
Сэм плотнее запахнулась в шаль.
– Не могу с вами согласиться. На пароходе я видела множество женщин в платьях с таким же глубоким вырезом, как мой. Но если уж я так вас смущаю, может быть, вы отвезете меня обратно к миссис Кэммон?
– Просто не снимайте шаль, вот и все. На вас все равно будут глазеть, что бы вы ни надели.
Она бросила на него гневный взгляд:
– Что вы хотите этим сказать?
– Ну, вы ведь жили среди индейцев, хоть и не по своей вине. А у людей это вызывает гадливость. Так что вам не следует делать ничего такого, что привлекало бы к вам излишнее внимание.
– Никогда в жизни не слышала большей глупости! Если гости на этом вашем приеме будут смотреть на меня сверху вниз из-за того, в чем я совершенно не виновата, то стыдно должно быть им, а уж никак не мне.
– О, перестаньте, Селеста. – Бэллард вздохнул и отодвинулся от нее. – Я жду не дождусь того дня, когда мы сможем уехать отсюда. По крайней мере в другом городе о вас ничего не будут знать.
Сэм вскипела. Его снисходительные слова окончательно вывели ее из терпения.
– Почему же не будут? А вдруг у меня на голове вырастут перья? Или я начну дубить шкуры бизонов и оленей и шить из них себе платья? Или вообще превращусь в индианку?
– Успокойтесь. У меня такое впечатление, что вы переняли нравы этих краснокожих дикарей. Как иначе можно объяснить, что девушка вашего происхождения и воспитания ведет себя подобным образом?
Сэм раздраженно махнула рукой:
– Я вижу, с вами бесполезно разговаривать. Иногда я жалею, что не осталась в Париже.
– Я иногда тоже об этом жалею.
Они продолжили путь в молчании, но когда экипаж подъезжал к форту, Бэллард ради предстоящего вечера попытался сгладить ситуацию.
– Почему бы нам не перестать спорить и не попробовать просто хорошо провести время? – примирительно сказал он, про себя зло добавив, что позже, когда они поженятся, он научит ее уму-разуму. Она у него будет знать свое место, иначе ее аппетитные ягодицы познакомятся с его ремнем.