Решившись, Бэллард вернулся к ее качалке и тихо, чтобы его никто не смог подслушать, проговорил:
– Я согласен играть с тобой, но при одном условии.
Она покачала головой:
– Никаких условий.
– Ты думаешь, я дурак? С какой стати мне играть с тобой, если тебе даже нечего поставить на кон? Что я получу, если выиграю? Ведь вряд ли у тебя найдется десять тысяч.
Сэм прекрасно знала, что по сравнению с долгом Лаймана ее сбережения – не более чем капля в море.
– Я найду людей, которые меня финансируют. Если я проиграю, ты получишь свои деньги.
– Нет. – Он облизнул нижнюю губу, пожирая Сэм жадными глазами. – Хотя женитьба на дочери судьи и дала мне определенные выгоды, они не включают в себя удовлетворение в постели. Так что если ты проиграешь, то заплатишь мне не деньгами. Та заплатишь своим телом. И будешь платить тогда, когда мне будет угодно, и столько времени, сколько я пожелаю. Ты должна будешь дать мне слово, что не попытаешься увильнуть от этого обязательства, а если увильнешь, клянусь, я уничтожу тебя и сделаю так, чтобы твоя смерть была медленной и мучительной. Так что теперь моя очередь спросить: хватит у тебя пороху принять этот мой вызов? – И он самодовольно ухмыльнулся.
Сэм встала. На лице ее играла насмешливая улыбка.
– Это не ты мне, а я тебе бросила вызов, Джарман. И ты только что принял его.
Они договорились, что сядут играть нынче же вечером, и Сэм поспешила к себе, собираясь провести оставшиеся несколько часов, упражняясь в шулерских трюках.
Вскоре после того, как она поднялась в свою комнату, в дверь постучали, и вошла Луретта.
– У меня нет времени на разговоры, – раздраженно бросила Сэм.
– А мне-то что. – Луретта продолжала, подбоченившись, стоять в дверях; ее размалеванное лицо перекосила злобная гримаса. – Хочешь не хочешь, а нам давно пора поговорить. Мне не нравится, что ты увезла из города моего лучшего клиента и…
– Кейд слишком редко приезжает в Эбилин, чтобы быть твоим лучшим клиентом, – холодно сказала Сэм. Она не хотела ввязываться в перепалку с Луреттой, а кроме того, после их последней ссоры с Кейдом ей было тяжело думать о нем и тем более обсуждать его с женщиной, с которой он спал.
Она попыталась закрыть дверь, но Луретта быстро поставила у притолоки ногу и зло сказала:
– Ищи себе другую комнату. Я хочу, чтобы ты отсюда убралась.
Сэм поняла, что единственный способ отделаться от Луретты, которая явно лезла на рожон, это озадачить ее чем-то неожиданным.
– После сегодняшнего вечера не мне, а тебе придется подыскивать новое жилье. Иди поговори с Лайманом, он тебе все объяснит.
Слегка толкнув опешившую Луретту в грудь, Сэм закрыла дверь и заперла ее на ключ.
Луретта еще немного постояла в коридоре, стараясь обуздать поднимающуюся в ее душе ярость. Надменная сучка! Да кто она такая, чтобы так задирать нос? Луретта не обольщалась насчет Кейда Рэмзи; она прекрасно понимала, что служит для него всего лишь подстилкой, которую он время от времени употребляет, но для нее все было намного серьезнее. Во-первых, он был единственным мужчиной, с которым она получала удовольствие в постели, а во-вторых, ей было с ним хорошо и тогда, когда они не занимались сексом. Он один ни разу не дал ей понять, что она всего лишь дешевая шлюха и больше ничего. Поэтому ее задело, когда он, бросив ее, кинулся защищать Сэм от вломившегося Бэлларда.
А когда наутро они вместе уехали из города, это заставило Луретту по-настоящему страдать.
Услышав, что Сэм вернулась в Эбилин, Луретта решила, что заставит ее съехать, но первым, кого она увидела в тот день, была не она, а Кейд. Он подсовывал под дверь Сэм какой-то конверт. Луретта подошла к нему, надеясь поговорить, но он только приподнял шляпу и, вежливо спросив, как она поживает, удалился.
Подождав, пока он ушел, Луретта взяла хранившийся у нее запасной ключ от комнаты Сэм, открыла дверь и быстро подобрала конверт с пола. Сначала она решила его сжечь, но потом подумала, что это письмецо может ей пригодиться. Ведь ее нынешний лучший клиент, Джарман Бэллард, попросил ее передавать ему все, что она узнает о Сэм или о Кейде Рэмзи. Она отдаст ему это письмо, которое Рэмзи написал этой нахалке Сэм, и, возможно, получит за него неплохие деньги.
В «Счастливом олене» была задняя комната, которую Лайман приберегал для игроков, ставящих на кон большие суммы. После того как по городу распространились слухи о том, что сегодня здесь будут играть Джарман Бэллард и Сэм, комната наполнилась зрителями. Они собрались за несколько часов до прихода игроков и стали с нетерпением ждать предстоящего поединка. Удастся ли этой девчонке Сэм отыграть то, что проиграл Лайман, и оставить за ним его салун?
У Лаймана дрожали руки, когда он наливал посетителям пиво и виски и подавал им яйца в маринаде и копченые свиные ножки.
– Отыграйся за меня, Сэм, – нервно прошептал он, когда она явилась за несколько минут до назначенного времени – восьми часов вечера. – Отыграйся, дай мне немного, чтобы я мог устроиться в Техасе, и забирай салун себе.
Сэм рассеянно кивнула. Ей не хотелось разговаривать, она хотела сосредоточить всю свою энергию и все внимание на том, что ей предстоит сделать. Сегодня она оделась с особым тщанием; на ней было ярко-синее атласное платье со множеством оборок, особенно вокруг запястий, потому что именно сюда, в рукав, она спрятала специально подтасованную колоду карт. Впрочем, возможно, эта колода ей и не понадобится. Ведь Лайман говорил, что проигрался после того, как много выпил. Возможно, все дело было в его промахах, а вовсе не в том, что Бэллард хорошо играл.
Бэллард прошествовал в салун, улыбаясь до ушей. На нем были щегольский сюртук и дорогая рубашка. Всем встречным, которые его окликали, он повторял, что нисколько не сомневается: сегодня – его день.
Войдя в заднюю комнату, он прямиком двинулся к Сэм, наклонился к ее уху и прошептал:
– Я взял на себя смелость снять для нас номер в «Аламо». Думаю, ты согласишься, что там нам будет удобнее, чем здесь. Я также заказал шампанское. Сегодня, моя дорогая, у нас будет брачная ночь, которой мы были лишены.
Он поцеловал ее в щеку и тут же отпрянул, чтобы она не успела дать ему пощечину, чего, как он заметил, ей очень хотелось.
– Я собираюсь покончить с тобой быстро, Джарман, – сказала Сэм ледяным тоном, указав ему на стоящий напротив стул. – Мне совсем не улыбается слишком долго терпеть твое общество.
Он подмигнул:
– Мы еще подружимся, Сэмара, вот увидишь.
Сэм надеялась, что Джарман окажется одним из тех игроков, которые начинают нервничать, когда на них смотрит сразу много людей, но ее ждало разочарование: он казался спокойным и уверенным в себе. У нее упало сердце, когда она увидела, как он тасует карты. Он разделил колоду на две равные части по двадцать шесть карт в каждой и соединил их снова, так что каждая из карт в правой половинке легла на карту в левой. Ей не к чему было придраться, но она чувствовала: он каким-то образом добрался до колоды заранее и ловко поставил на карты булавочные метки, которые только он сам сможет нащупать.
Но она не будет устраивать сцену. Ничего, ее время еще придет.
Они сдавали карты по очереди, и Сэм каждый раз пыталась найти на картах метки, чтобы обвинить его в жульничестве. Но все было тщетно. Она видела, что он знает о ее подозрениях – его глаза злорадно блестели.
Он играл с ней, как кот с мышью. Он давал ей понять, что она у него на крючке.
Она потребовала у Лаймана новую колоду, но очень скоро поняла, что Джарман с помощью ногтя опять пометил лица или рубашки старших карт. Он знал, что делает. Надо отдать ему должное, он весьма ловок.
Сэм проигрывала, и долг ее рос все больше и больше. Она надеялась победить Джармана в честной игре, но сегодня удача от нее отвернулась. Она взяла из банка все свои деньги, поставила их на кон, ставку за ставкой. Когда деньги кончились, Бэллард громко объявил: